Исток буддийской тантры Дхарани-питаки Дхармагуптаки с Махасангхикой. Тогда и Атхарваведы не было.

Сотворение мира,
как о нем рассказывают туземцы с плоскогорья


Вот что рассказывают туземцы о том, откуда появилось все.  
Однажды, когда ничего и никого еще не было, Адалинда захохотал, — и оказался.  
Стоило ему засмеяться, как из его смеха что-то появлялось.  
Поэтому, когда он засмеялся в первый раз, из его смеха появился Адалинда.  
Эта часть мифа туземцев с плоскогорья о творении мира особенно раздражает христианских миссионеров. Они совершенно справедливо указывают, что если Адалинда еще не существовал, то он не мог засмеяться.  
На это туземцы отвечают, что больше засмеяться было некому, потому что если бы засмеялся кто-нибудь другой, то ничего не случилось бы, а раз из смеха возник Адалинда, значит, это смеялся Адалинда, и если христианские миссионеры не знают, откуда взялся их бог, то пусть помалкивают и слушают дальше.  
Когда из смеха Адалинды возник Адалинда, он обнаружил, что находится нигде. Это его рассмешило, и возникло пространство.  
Совершенно пустое пространство выглядело очень забавно, и Адалинда расхохотался от души. Так невежественные туземцы объясняют возникновение звездного неба.  
Болтаться посреди неба, где было не на что сесть, было просто смешно. Адалинда хихикнул, и возникла земля.  
Адалинда сел на землю, но в темноте он не заметил, что садится на острый осколок камня. Рассмеявшись над своей непредусмотрительностью, Адалинда создал луну, чтобы она освещала темноту, и лег спать.  
Наутро он осмотрел землю, и засмеялся, потому что уж очень смешно выглядела засохшая земля. Он смеялся до слез, и там, где слезы Адалинды падали на землю, возникали озера, а из его смеха получились реки.  
Земля стала набухать от воды, и это так насмешило Адалинду, что он хохотал без перерыва целый день, и из его хохота возникли горы, а когда он всхлипывал от смеха, возникали влажные плоскогорья.  
Наклонившись потом к воде, Адалинда засмеялся над отражением своей смешливой физиономии, и из этого смеха возник Килампе Фефе Лидонго.  
Вот поэтому-то туземцы никогда и не смеются над своим отражением в воде. Мало ли что...  
Килампе Фефе Лидонго получился наполовину из смеха Адалинды, а наполовину из смеха отражения Адалинды в воде. Вот почему он всегда плачет, хнычет и ноет, и стоит ему заплакать, как что-нибудь пропадает.  
Туземцы страшно не любят, когда кто-то плачет и ноет, и поэтому на всякий случай выдирают из брошюр миссионеров страницы с изображением кающихся грешников.  
Некоторые, правда, и остальное выбрасывают — но только те, кто умеет читать.  
Килапме Фефе Лидонго заплакал, и под ним пропал кусок земли. Адалинде это показалось смешным, и так возник океан.  
Килампе Фефе Лидонго барахтался в океане так смешно, что, пока он выбрался на берег, в океане появилась рыба, а на земле деревья и трава. Глядя, как Килампе Фефе Лидонго вылазит на скалы, которые от его слез превращаются в песок, Адалинда смеялся так, что из его смеха появились насекомые, птицы и кролики лететепе. Килампе Фефе Лидонго неуклюже заполз на скалу, и Адалинда засмеялся, глядя на его заплаканное лицо. Из этого смеха получилась морская черепаха, — она тоже всегда плачет, когда вылазит на берег.  
А Адалинда пошел на плоскогорье, и там увидел свою тень. Тень Адалинды была очень смешной, и он засмеялся, и так возник человек.  
Увидев, что ему удалось сделать людей, Адалинда радостно засмеялся, и все деревья, травы, кустарники, рыбы, птицы, насекомые, кролики лететепе и люди ожили. Из этого смеха получилась жизнь.  
Но Килампе Фефе Лидонго хныкал в кустах, и из его слез получилась смерть.  
Адалинда смотрел, что делают люди, и смеялся. Из смеха его получались лодки, копья, шалаши, дома, кувшины, ножи, обувь и одежда, — смотря что делали люди, и насколько смешно это у них выходило.  
Поэтому, говорят туземцы, у белых людей столько разных вещей: уж больно смешно они все делают.  
А Килампе Фефе Лидонго ныл и стонал в кустах, и ножи ржавели, посуда билась, дома падали, а лодки давали течь.  
Вот почему, считают туземцы, у белых людей все разваливается: уж больно они любят стонать, плакать, ныть и жаловаться.  
Однажды, когда люди спали, Адалинда увидел их сны. Сны эти были ужасно смешными, и из хохота Адалинды появились боги...
Килампе Фефе Лидонго все время мечтает, чтобы Адалинда задумался, перестал смеяться, и можно было бы расплакать все, что он нахохотал.  
Согласно поверью, как-то раз Килампе Фефе Лидонго задал Адалинде вопрос: в чем смысл жизни? Адалинда вовремя разгадал коварство Килампе Фефе Лидонго и залился веселым смехом.  
Из этого смеха возникли антилопы рудамбе.

Научная хронология такова: вначале были ранние буддийские сутры упомянутые в эдиктах Ашоки (3 век д.н.э.), где нет никаких упоминаний вед, потом, когда буддизм распался на школы появились более поздние сутры в которых уже содержаться упоминания первых трех вед, но они датируются не ранее 1 в. до нашей эры. Что это значит? Это значит, что веды зажаты между 3 веком до нашей эры и 1 веком до нашей эры.

Пфф, и вы хотите это сравнить с записями императора Ашоки, которые проверяемо датируются 3 веком до нашей эры и сутрами махаяны которые радиуглердно датируются первым веком нашей эры?

Согласно пуранам, Кали-юга началась в полночь 23 января 3102 года до н. э. (по григорианскому календарю), что ознаменовало «уход» Кришны.

Те, кто так датируют веды таким образом распространяют эту датировку и на тантры. Сегодня они скажут, что веды предшествовали буддизму, а завтра заявят, что шиваитские тантры предшествовали ваджраяне (по упоминанию). Как такое может быть? Нет никаких тому научных подтверждений и не будет.