"Дхарма, которую будды хранят в тайне" и другие неудобные вопросы для махаяны со стороны тхеравады

Dr.Love
Исторические труды - это другое дело. Действительно, в них часто наглядно представлены те коллизии, которые происходили во время формирования ныне кажущихся столь стройными и цельными доктринами - пример коллизий между доктринами джайнов и буддистов весьма показателен в этом смысле. Нетрудно увидеть, что очень часто буддисты используют понятия из джайнского арсенала - а как же иначе им вступать в спор? В то же время это подсказывает нам некую "первоначальную общность" этих двух доктрин (чисто гипотетическую, конечно же), то есть некий общий back ground. К тому же, мы с документальной фактичностью знаем, что очень многие джайны, переходили в общины буддистов, принося в них и некоторые "осколки" джайнской доктрины, которые у них оставались всё же после того, как их индивидуальный экземпляр этой доктрины был разбит буддийским проповедником.

Думаю, что доказывать уже больше нечего. Всё вполне очевидно.

The contents of and distinctions between their canons is also an area of much uncertainty and controversy, in large part because, except for the intact Pali canon of the Theravāda tradition, we have in original Indian-language texts only some fragments, mostly quite meager, of the scriptures of a few of the schools.

Содержание и различия между их канонами также являются областью большой неопределенности и противоречий, в значительной степени потому, что, за исключением сохранившегося в целости (intact) палийского канона традиции Тхеравады, мы имеем в оригинальных текстах на индийском языке только некоторые фрагменты священных писаний нескольких школ, в основном весьма скудные.

Очевидно, что в моих цитатах намного больше ссылок на авторитетнейших западных специалистов. Тут то всё как вы любите. Лысенко тоже не сторонница тхеравады., по факту. По выводам её учебника, тхеравада = поздняя фальшивка, а вовсе не реконструируемое Учение Основателя. Цитаты вам дал.

Зачем вы повторяете давно опровергнутую информацию о том, что древнейший гандхарский буддизм якобы не являлся махаянским, а был тхеравада-подобным? Конечно же являлся:

During the Chinese pilgrim Faxian's visit to the region, he reported that most monks where practicing non-Mahayana forms of Buddhism.[25] However there is also plenty of textual and artistic evidence for the existence of Mahayana in Gandhāra.[26][27] Gandhāran manuscripts have been found for all major Buddhist genres including prose sutras, poetry, Abhidharma, Vinaya, Avadana, Commentaries and Mahāyāna texts.[41] Material which parallels Pali Canon texts has been found, such as the Rhinoceros Sutra (Gāndhārī: Khargaviṣaṇa-sutra) and a parallel to the Anattalakkhana Sutta.[42] Mahāyāna Pure Land sūtras were brought from the Gandhāra region to China as early as AD 147, with the work of Kushan monk Lokakṣema who translated important Mahayana sutras like the Aṣṭasāhasrikā Prajñāpāramitā Sūtra.[43] The earliest of these translations show evidence of having been translated from the Gāndhārī language.[44] The Lokakṣema corpus emphasizes ascetic practices and forest dwelling, and absorption in states of meditative concentration.[45] Some scholars also trace the Mahāyāna Longer Sukhāvatīvyūha Sūtra to the Gandhāra region during the Kushan Empire.[46][47]

https://en.wikipedia.org/wiki/Gandharan_Buddhism


The Buddhist texts within the Schøyen collection include fragments of canonical Suttas, Abhidharma, Vinaya, and Mahāyāna texts. Most of these manuscripts are written in the Brahmi scripts, while a small portion is written in Gandhāri/Kharoṣṭhī script. Among the early Dharmaguptaka texts in the Schøyen Collection is a fragment in the Kharoṣṭhī script referencing the Six Pāramitās, a central practice for bodhisattvas in Mahāyāna Buddhism.[17] In 2012, Harry Falk and Seishi Karashima published a damaged and partial Kharoṣṭhī manuscript of the Mahāyāna Aṣṭasāhasrikā Prajñāpāramitā Sūtra.[22] It is carbon dated to ca. 75 CE, making it one of the oldest Buddhist texts in existence. It is very similar to the first Chinese translation of the Aṣṭasāhasrikā by Lokakṣema (ca. 179 CE) whose source text is assumed to be in the Gāndhārī language. Comparison with the standard Sanskrit text shows that it is also likely to be a translation from Gāndhāri as it expands on many phrases and provides glosses for words that are not present in the Gāndhārī. Notable texts from the collection include the earliest identified Vinaya text, in the form of a Pratimoksa sutra, and a relatively complete Mahayana text connected with the Buddha Aksobhya showing a well-developed movement in the vein of Pure Land Buddhism.[23]

https://en.wikipedia.org/wiki/Gandh%C4%81ran_Buddhist_texts

Moreover, it is doubtful whether, even in the time of the Buddha himself, the texts existed in a single uniform shape. For example, the Buddha may have preached some sūtras several or many times in his travels and probably varied them slightly each time, for example shortening or lengthening his exposition according to the situation or the disposition of his audience. Thus different disciples could have heard, memorized, and transmitted different versions of a given sūtra, so that the textual diversity that has set in by the time of the earliest surviving written texts may have existed from the very earliest days of Buddhism. Therefore any search for the true, original words of the Buddha is doubly a quest for a will-o’-the-wisp.

For modern scholars, then, the focus has gradually shifted from a fruitless search for a single true original Buddhism to a broader understanding of the nature and interrelationships of the many Buddhisms that developed over the centuries and millennia. But where does this leave Buddhist practitioners who want to be sure that they are studying and following the true Dharma, just as the Buddha taught it? This is, of course, a matter of personal inclination and belief, but the multiple versions of texts and canons do not have to be considered a problem. In most cases, the differences between a given sūtra in, for example, Pali, Sanskrit, Gāndhārī, and Chinese are more a matter of phrasing and arrangement than of substance. If such texts are read for the spirit rather than for the letter — an attitude that is explicitly encouraged in certain sūtras — the inconsistency need not be a problem for Buddhists, just as it has ceased to be a problem for most scholars.

Более того, сомнительно, что даже во времена самого Будды тексты существовали в единой единой форме. Например, Будда мог проповедовать некоторые сутры несколько или много раз в своих путешествиях и, вероятно, каждый раз немного изменял их, например, сокращая или удлиняя свое изложение в зависимости от ситуации или расположения его аудитории. Таким образом, разные ученики могли слышать, запоминать и передавать разные версии данной сутры, так что текстуальное разнообразие, которое установилось ко времени самых ранних сохранившихся письменных текстов, могло существовать с самых ранних дней буддизма. Поэтому любой поиск истинных, оригинальных слов Будды вдвойне является погоней за призрачной мечтой.

Таким образом, для современных ученых фокус постепенно сместился с бесплодных поисков единственного истинного изначального буддизма на более широкое понимание природы и взаимосвязей многих буддизмов, которые развивались на протяжении веков и тысячелетий. Но что делать с буддийскими практикующими, которые хотят быть уверенными в том, что они изучают и следуют истинной Дхарме, как учил Будда? Это, конечно, вопрос личных предпочтений и убеждений, но множественные версии текстов и канонов не должны считаться проблемой. В большинстве случаев различия между данной сутрой, например, в пали, санскрите, гандхари и китайском, больше связаны с формулированием фраз и расположением, чем по существу. Если такие тексты читаются по духу, а не по букве - отношение, которое явно поощряется в некоторых сутрах, - несоответствие не должно быть проблемой для буддистов, так же как оно перестало быть проблемой для большинства ученых.