Зарегистрирован: 18.01.2006 Суждений: 3370 Откуда: russia
№93571Добавлено: Сб 14 Май 11, 14:13 (13 лет тому назад)
[quote:39e89a6676="Лалай Лала"
] И ведь, что самое интересное, он ведь ничего не скрывает. а обо всем говорит честно и открыто. То есть, ни сказав ни слова о тех же 14ти коренных падений ради интереса предлагается всё же отождествлять опущенное, - с сказанным обо всём. _________________ достаточнее предположенных
№93579Добавлено: Сб 14 Май 11, 20:43 (13 лет тому назад)
Krie пишет:
[quote:c418f68457="Лалай Лала"
] И ведь, что самое интересное, он ведь ничего не скрывает. а обо всем говорит честно и открыто.
То есть, ни сказав ни слова о тех же 14ти коренных падений ради интереса предлагается всё же отождествлять опущенное, - с сказанным обо всём. Если Вы намекаете на наличие коренных падений у Ламы Оле, то их кстати говоря и нету. Он всегда очень уважительно отзывался о своих учителях, но говорил о не согласии в политических взглядах, касающиеся сложившейся ситуации вокруг сознательного перерождения Кармапы, со свойственной ему честностью и открытостью. И это нормально. И вот об этих качествах: открытости, честности, бесстрашии, смелости и пр и тд, слова не расходятся с делом (не говорить одно, а делать другое) и пр. И тд, говорил 17 Кармапа, как о истинных качествах учителя. И это действительно так. Говорил вроде обычные слова, буквально цитировал Дхарму, но честно говоря я прослезился... Хотя, конечно же, можно было бы поступить как, например, Гендюн Ринпоче - посмотрев на фотографии двух кандидатов, поставил на алтарь фото Тхайе Дордже, и сказал, что нечего заниматься политикой, надо практиковать - времени мало ...
№93639Добавлено: Пн 16 Май 11, 08:33 (13 лет тому назад)
Лалай Лала пишет:
Отговорки Вы всегда сами для себя найдете Почувствуйте теперь разницу с той высоты вашего падения, что я то только говорю о политических несоответствиях, ну и сопутственно то, к чему они привели фактически. вот и всё. Получается. что матчасть всё таки Вам следовало бы более тщательней изучить
По крайней мере свои высказывания могу обосновать не своими выдумками, как делаете вы. А про несоответствие... вы опять нафантазировали. Бодхисаттва по вашему должен желать смерти живого существа, даже если тот терорист? Вы слишком зациклены на сплетнях и том, что не учите матчасть. _________________ dharmalib.ru
№93640Добавлено: Пн 16 Май 11, 08:35 (13 лет тому назад)
Lalay пишет:
Если Вы намекаете на наличие коренных падений у Ламы Оле, то их кстати говоря и нету. Он всегда очень уважительно отзывался о своих учителях, но говорил о не согласии в политических взглядах, касающиеся сложившейся ситуации вокруг сознательного перерождения Кармапы, со свойственной ему честностью и открытостью. И это нормально. И вот об этих качествах: открытости, честности, бесстрашии, смелости и пр и тд, слова не расходятся с делом (не говорить одно, а делать другое) и пр. И тд, говорил 17 Кармапа, как о истинных качествах учителя. И это действительно так. Говорил вроде обычные слова, буквально цитировал Дхарму, но честно говоря я прослезился... Хотя, конечно же, можно было бы поступить как, например, Гендюн Ринпоче - посмотрев на фотографии двух кандидатов, поставил на алтарь фото Тхайе Дордже, и сказал, что нечего заниматься политикой, надо практиковать - времени мало ...
И опять гон. Негативные отзывы были. Было и искаженное представление о том, как должен себя вести ученик и учитель (непонимание ваджраяны), были и действия на уровне внесения разлада. У вас в голове основательная каша, Лалай. Времени нет, надо практиковать, а не сплетнями заниматься. _________________ dharmalib.ru
Зарегистрирован: 18.01.2006 Суждений: 3370 Откуда: russia
№93656Добавлено: Пн 16 Май 11, 18:13 (13 лет тому назад)
Lalay пишет:
Krie пишет:
[quote:d0f00af1e3="Лалай Лала"
] И ведь, что самое интересное, он ведь ничего не скрывает. а обо всем говорит честно и открыто.
То есть, ни сказав ни слова о тех же 14ти коренных падений ради интереса предлагается всё же отождествлять опущенное, - с сказанным обо всём.
Если Вы намекаете на наличие коренных падений у Ламы Оле, то их кстати говоря и нету. Он всегда очень уважительно отзывался о своих учителях, но говорил о не согласии в политических взглядах, касающиеся сложившейся ситуации вокруг сознательного перерождения Кармапы, со свойственной ему честностью и открытостью. И это нормально. И вот об этих качествах: открытости, честности, бесстрашии, смелости и пр и тд, слова не расходятся с делом (не говорить одно, а делать другое) и пр. И тд, говорил 17 Кармапа, как о истинных качествах учителя. И это действительно так. Говорил вроде обычные слова, буквально цитировал Дхарму, но честно говоря я прослезился... Хотя, конечно же, можно было бы поступить как, например, Гендюн Ринпоче - посмотрев на фотографии двух кандидатов, поставил на алтарь фото Тхайе Дордже, и сказал, что нечего заниматься политикой, надо практиковать - времени мало ...Но, Лайлай, Вы просто сделали для себя выбор 17 Кармапы между кандидатами. И потом, разделив незнание Ламы Оле про существование предмета кореных падений Вы тем самым лишаете себя сознательности, плача о том чего недостаёт - 17 Кармапа упомянул. _________________ достаточнее предположенных
№93664Добавлено: Пн 16 Май 11, 18:42 (13 лет тому назад)
filoleg пишет:
Lalay пишет:
Если Вы намекаете на наличие коренных падений у Ламы Оле, то их кстати говоря и нету. Он всегда очень уважительно отзывался о своих учителях, но говорил о не согласии в политических взглядах, касающиеся сложившейся ситуации вокруг сознательного перерождения Кармапы, со свойственной ему честностью и открытостью. И это нормально. И вот об этих качествах: открытости, честности, бесстрашии, смелости и пр и тд, слова не расходятся с делом (не говорить одно, а делать другое) и пр. И тд, говорил 17 Кармапа, как о истинных качествах учителя. И это действительно так. Говорил вроде обычные слова, буквально цитировал Дхарму, но честно говоря я прослезился... Хотя, конечно же, можно было бы поступить как, например, Гендюн Ринпоче - посмотрев на фотографии двух кандидатов, поставил на алтарь фото Тхайе Дордже, и сказал, что нечего заниматься политикой, надо практиковать - времени мало ...
И опять гон. Негативные отзывы были. Было и искаженное представление о том, как должен себя вести ученик и учитель (непонимание ваджраяны), были и действия на уровне внесения разлада. У вас в голове основательная каша, Лалай. Времени нет, надо практиковать, а не сплетнями заниматься.
не уверен что настоящего буддиста ратующего за чистоту сангхи оставят равнодушными следущие факты:В 20 веке имел место поход, организованный Пабонгка Ринпоче (непререкаемо- авторитетный учитель школы гелуг) в Восточный Тибет. У Ринпоче были проблемы с ниингма и целеустремлённо разорялись ниингмапинские монастыри. Но главное деяние - уничтожение "камней Падмасамбхавы", которые он, по преданию, разбросал по восточной границе Тибета, для его защиты. Результат этого деяния всем известен.
Подозреваю, что эта недавняя история не очень афишируется, т.к. основная линия передачи Ваджрабхайравы восходит к редакции именно этого Ринпоче, и он играет большую роль в гелугпе.
Информацию об этом походе и уничтожении "линии Мажино" Гуру Ринпоче была получена от Джона Рейнольдса ( Ваджранатхи).
Достаточно вспомнить воспоминания Тулку Ургьена Ринпоче, где он рассказывает о том, как выбирали 15 Кармапу, и как при этом себя вела администрация Поталы.
А также не следовало бы забывать ситуацию с 17 Кармапой: В первые шесть месяцев 1993 года атмосфера в Румтеке снова накалялась. Ситу и Гьялцабу Ринпоче удалось заручиться поддержкой сиккимских политиков, и правительство издало распоряжение, запрещающее генеральному секретарю Топгале въезд в восточный округ Сиккима. Сторонники двух регентов день ото дня становились всё наглее и агрессивнее. Не оставалось больше сомнений, что в Румтек были допущены преступные элементы и им удалось просочиться в институт Наланда.
Акты насилия стали нормой. В мае кто-то бессмысленно искорёжил машину, принадлежащую монастырю, а в середине июня человек по имени Тринле Дордже ранил острым предметом преподавателя института. Перед лицом очевидной опасности монахи сообщили об инцидентах полиции. Но власти не предприняли никаких действий по изгнанию пришельцев, не говоря уже об аресте правонарушителей. Офицеры и гражданские служащие в Гангтоке не только проявляли необычное равнодушие к положению жертв, но и не скрывали, к кому обращены их симпатии. Не получая никакой официальной поддержки, монахи решили сами установить строгий контроль над монастырём и тем самым предотвратить захват его чужаками. В это время возник раскол между группой монахов - студентов института и монашеской общиной Румтека. Недавно зачисленные студенты, большинство из которых были мрачными типами, привезёнными в Сикким из Бутана, являлись верными сторонниками Тай Ситу и считали своим долгом кричать об этом во всё горло и вести себя всё более воинственно.
Приближался традиционный сезон дождей, или Ярнэ, с которым связано шестинедельное отшельничество. Этот обычай восходил ко времени самого Будды, который каждое лето в течение сезона дождей проводил некоторое время в медитации со своими учениками. Обычай этот соблюдался в Румтеке ежегодно, с самого основания монастыря, и монахи и студенты, как правило, совершали специальную церемонию в качестве подготовки к длительному периоду изучения и медитации. Теперь стало ясно, что, если эти две группы попытаются вместе провести Ярнэ или даже подготовительную пуджу, между ними неизбежны стычки. Желая успокоить ситуацию, директор института Шамар Ринпоче и главный настоятель Кхенпо Чёдрак решили устроить каникулы. Институт Наланда был закрыт, и большинство студентов уехало домой. Оставшиеся были в полной оппозиции монашеской общине Румтека и готовились к открытому столкновению. 26 июля Шамарпа отбыл в Европу, начиная своё Дхарма-турне. Спустя несколько дней, как бы согласно заведённому образцу, в Румтек приехал Ситу Ринпоче и присоединился к Гьялцабпе, который уже был там. Тай Ситу объявил, что, согласно договорённостям четырёх регентов во время их встречи в марте прошлого года, он вступал в должность главы института Наланда. 31 июля он отправил в дом Шамарпы послание, в котором утверждал, что принимает на себя управление учебным заведением, и просил передать ему все дела и записи Румтека. Между тем меньшинство института настаивало на участии в пуджах, запланированных на 2 августа. Опасаясь конфронтации, монахи решили бойкотировать церемонию и проинформировали Ситу Ринпоче как о нарастающем напряжении, так и о своём желании не посещать это мероприятие. Ринпоче был непреклонен. Они должны были совершать ритуалы вместе со студентами, и от этого не освобождался никто. Это был приказ. Не имея возможности обратиться к кому-либо за советом, поздно ночью 1 августа обитатели монастыря решили запереть двери алтарного помещения. Будучи законными попечителями Румтека, они чувствовали ответственность за монастырь. Они не позволят чужакам устраивать беспорядки. Они не откроют монастырь в таких угрожающих условиях.
На следующее утро студенты института во главе с Ситу и Гьялцабом Ринпоче явились на пуджу. Обнаружив, что зал закрыт, они уселись на землю на улице. В этот момент на внутренний двор стали одна за другой заезжать машины и начала собираться большая толпа. Регенты, взирая на закрытые ворота, начали повторять мантры. Люди глазели на этот спектакль - на двух Ринпоче высокого ранга, сидящих на земле перед запертыми воротами, - с известной долей любопытства. Как позже выяснят монахи Румтека, Тай Ситу известил Гангток о том, что будет давать специальное посвящение, открытое для публики. Эта стратегия была направлена на то, чтобы созвать участников и создать видимость того, что монахи лишают почтенных Ринпоче доступа в храм и не дают им провести обещанное посвящение. Неизвестно прибывшим было только то, что никаких посвящений или публичных собраний во время летнего отшельничества происходить не должно. Согласно обычаю, церемония открытия и само Ярнэ являлись исключительно монашеской практикой. Видя двух регентов, смиренно примостившихся на земле, и не зная, почему алтарное помещение закрыто, люди начали беспокоиться. Все приходили к выводу, что бесчувственные монахи издеваются над святыми Ринпоче. Очевидно, что при закрытом алтарном помещении никакой речи о посвящении идти не могло. Послышались злобные выкрики, требующие у монахов ключи. Настроение становилось всё более агрессивным. Стало также ясно, что не все гости являются регулярными посетителями, жаждущими религиозной церемонии. Смахивало на то, что изрядное число людей было специально переброшено в Румтек для создания суматохи. Члены банд с гангтокских рынков и просто головорезы начали шумно проявлять своё присутствие в погустевшей толпе. Кроме того, как будто по случайному совпадению, главный министр Сиккима направил в монастырь мощные силы полиции. Начали прибывать также высокие правительственные чиновники. Секретарь по внутренним делам в компании с районным комиссаром полиции и другими министрами кабинета позвали представителя монахов в офис и стали громко и угрожающе требовать, чтобы алтарное помещение было немедленно открыто для публики. Церемонии должны начаться без какой-либо дальнейшей задержки. Чиновники отказывались понимать, что монастырь закрыт для посетителей во время отшельничества Ярнэ.
Под усиливающимся давлением Омзе Нгедон, мастер по песнопениям, сказал, что ключи находятся у монахов, которые собрались в столовой. Ему велели немедленно принести ключи. Поскольку Омзе позвали во временный офис вне главного здания, ему нужно было идти сквозь всю толпу, чтобы вернуться в столовую, а к тому времени люди снаружи стали открыто враждебны и угрожали его побить. До его слуха донеслись яростные голоса, требующие наказать нахальных монахов. Омзе отступил назад, но два офицера полиции пообещали ему свою защиту. Они настаивали на том, чтобы он шёл, и выталкивали его на улицу. Как только Омзе вышел, мужчины и в особенности женщины начали толкать его и наносить ему удары. Ему обвязали вокруг шеи его жёлтое монашеское одеяние и поволокли через внутренний двор к монастырю. Полиция наблюдала в бездействии, а люди продолжали его бить и оскорблять. Когда они достигли угла здания, из столовой выбежали четверо монахов и смогли высвободить Омзе из объятий толпы. Они отнесли раненого в зал и забаррикадировались внутри, вместе с другими монахами. Сборище устремилось к их жилым помещениям, бросая кирпичи и камни. Члены банд сверкали своими ножами, разбилось несколько стёкол, и ещё пять человек из монастыря получили серьёзные ранения. Насколько могли, монахи бросали камни в ответ.Два регента, Ситу и Гьялцаб, оставались пассивно сидеть в медитации во время столкновения. Наконец солдаты положили конец драке. Секретарь по внутренним делам и другие высокопоставленные чиновники дали жертвам нападения пять минут на то, чтобы отдать ключи. Они угрожали обитателям монастыря тюремными сроками, если те откажутся сотрудничать. Монахам ничего не оставалось, как подчиниться, алтарное помещение было открыто, и Ситупа получил возможность провести своё посвящение. Полиция вызвалась отвезти раненых в больницу для оказания медицинской помощи, но вместо этого их увезли на полицейской машине и бросили за решётку. Перед лицом всего этого запугивания и насилия некоторые монахи ушли ночью в лес. Они не видели альтернативы, чувствуя, что спасают свои жизни. Ситуация была очень опасной. На следующий день, когда оставшиеся монахи обедали в столовой, туда ворвались последователи Тай Ситу и Гьялцабпы в сопровождении полицейских и поставили высоко на шкаф фотографию Ургьена Тринле. Монахам было велено под дулами автоматов преклонить колени перед фотографией и поклясться, что мальчик - истинный Кармапа. Им объявили, что тот, кто осмелится это отрицать, будет преследоваться по закону. После этого полицейские собрали большой ассортимент кухонных ножей и деревянных режущих инструментов и, положив всё это на стол, велели монахам встать рядом. Офицер сделал фотографии, и полученное таким образом доказательство позже будет использовано против монастыря и его законных хранителей в подтверждение их агрессивных замыслов. После событий 2 августа обитателей монастыря стали выгонять из их жилищ, воровать их имущество, а их комнаты запирались или захватывались посторонними. Им больше не разрешалось входить в храм. Поскольку им больше некуда было идти, они укрылись в доме Кюнзига Шамарпы. Более ста семидесяти монахов, почти вся монашеская община Румтека, бежала в дом Ринпоче на расстоянии полутора километров от монастыря. В то время Шамарпа не знал об их затруднительном положении. Дом явно не был рассчитан на такое число людей, и, лишённые основных нужд, они почти не надеялись продолжить своё обучение или выполнение монашеских обязанностей. Началось их долгое суровое испытание изгнанников из собственного монастыря. Заговор Ситупы и Гьялцаба удался. При попустительстве политической верхушки Сиккима два регента жестоким и незаконным образом захватили контроль над имуществом Кармапы. Мартанги, не в состоянии забыть отстранение от Румтека Гьятона - их сомнительного сына-тулку - и всё ещё надеясь, что их отпрыск когда-нибудь сядет в Румтеке на высокий трон, с готовностью протянули Тай Ситу руку помощи. Больше не было сомнений, что во всё это вовлечены высшие политики Гангтока. Главный министр Бхандари, железным кулаком управлявший гималайским анклавом в течение четырнадцати лет, предоставил в распоряжение двух Ринпоче свои неограниченные ресурсы. Местная полиция, вместо того чтобы защищать пострадавших, сама донимала их, не брезгуя в некоторых случаях даже физическим насилием в отношении беспомощных монахов. Человек со стороны мог подумать, что регенты являются новыми комиссарами полиции, поскольку офицеры слушались только их приказов. Хорошо известным секретом в Сиккиме было то, что Бхандари получает солидное вознаграждение за свои услуги.
В следующие дни члены лагеря Тай Ситу запустили полномасштабную кампанию, с тем чтобы изобразить себя жертвами агрессивности монахов и единственными защитниками наследия Кармапы. Шамарпа преподносился как главный подстрекатель насилия. Письмо, адресованное старшему регенту и подписанное большим собранием людей из всех областей жизни Сиккима, обвиняло его в том, что он осквернил всё - от буддийских монашеских одежд до священного буддийского писания. Граждане осуждали регента также за то, что он заставил их, «добрых людей Сиккима», написать такое письмо. Гангтокская пресса, контролируемая режимом Бхандари, была заодно с нападавшей стороной. «Фараоны гасят мятеж духовенства», - гласил заголовок в «Сиккимском курьере». Мятежное духовенство - это, конечно, монахи Румтека. Вовсю демонстрировались фотографии груд кирпичей, оружия и прочих приспособлений. Делийские газеты, уделив определённое внимание инциденту, были вполне объективны в своей оценке. «Прокитайский переворот в ганг-токском монастыре» - так называлась статья в «Хиндустан Тайме». Граничащий с китайским Тибетом, Сикким был для Индии стратегически уязвимым районом, и малейший намёк на утверждение красного Китая в анклаве вызывал переполох в индийской столице. Сознательно или нет, Ситу Ринпоче шёл по тонкому льду, и его флирт с Пекином должен был вскоре ударить по нему самому.
Чтобы узаконить свой захват Румтека, регенты заручились помощью разнообразных организаций из Гангтока. В своей резолюции от 13 августа Ассоциация Молодёжи Племён Сиккима, Ассоциация Женщин Племён Сиккима и прочие подобные общества решительно осуждали «саботаж религиозных мероприятий» со стороны «горстки монахов». Согласно документу, подписанному восемью группами, «большое число последователей» лишилось возможности получить благословение из-за малочисленной банды монахов. Там также говорилось о том, что органы надзора за соблюдением законности обнаружили склад смертоносного оружия, приготовленный теми же монахами с намерением причинить вред последователям. Возмущённые общественные деятели, конечно же, решительно осуждали такие действия как «вредные, недозволенные и имеющие скрытые мотивы». Они также заявляли, что вышеперечисленные акты вдохновляются «иностранными элементами», которые обладают «закреплёнными законом имущественными правами», и призывали правительство конфисковать всю собственность этих иностранцев. Здесь подразумевался Топга Ринпоче, у которого был бутанский паспорт. Однако участники, похоже, не знали, что и Ситу, и Гьялцаб путешествуют по дипломатическим документам, выданным той же страной. Наконец, делегаты принимали решение противостоять всем вдохновляемым из-за рубежа махинаторам и для этой цели сформировали Комитет Действия. Этот Комитет был шумной группой, самым неприглядным образом оказывающей давление на любого, кто осмеливался оспаривать письмо, представленное Ситупой, и его кандидата. Вскоре члены комитета устроили громкий протест перед Верховным Судом в Гангтоке, возражая против прошения, поданного группой видных людей Сиккима, последователей XVI Кармапы, о том, чтобы проверить спорное письмо научными методами. Накал нарастал, толпа вышла из-под контроля и устроила массовое шествие к дому одного из челнов правления Благотворительной ассоциации имени Кармапы, господина Шераб Гьялцена. Во время последовавшей за этим буйной демонстрации в доме Гьялцена были разбиты окна и пострадала его семья. По пути в Румтек возбуждённые протестующие заглянули также в дом одного из подписавшихся под петицией. И то был не последний случай выкрикивания лозунгов и бросания камней. Шамар Ринпоче спешил уехать из Европы. Дав краткую оценку ситуации в интервью немецкой ассоциации Кагью, 5 августа он улетел в Индию. Но пока он мог только оставаться в Дели. Настроение в Румтеке, контролируемом Ситупой, и в Гангтоке было, мягко говоря, невосприимчиво к его аргументам. Пока у власти оставались Бхандари и его партия, условия были неблагоприятны для Шамарпы. Он должен был оказывать законное давление на двух регентов и главного министра из индийской столицы и надеяться на смену караула в сиккимской политике. Шамару Ринпоче не приходилось выбирать, и он смирился со своим положением, наблюдая за тем, как Румтек в руках самозванцев превращался в место преследования тех, кто не признавал Ургьена Тринле. Непосредственной практической задачей было оказать содействие монахам, которые собрались в доме старшего регента. Законные обитатели монастыря направили протест секретарю по внутренним делам в Гангтоке против их безосновательного ареста, издевательств в заключении и диффамации со стороны полиции, но Шамарпа не ждал реакции от правительства. Старшие монахи намеревались добиваться правды через суд, если власти будут бездействовать.
КИБИ:
Жулики в рясах
В конце февраля 1994 года Шамар Ринпоче объявил, что Тринле Тхайе Дордже, новый Кармапа, будет официально представлен его ученикам 17 марта в Международном буддийском институте имени Кармапы в Дели, и все желающие приглашались принять участие в этом событии. В наших центрах новость была встречена взрывом энтузиазма. Индийские консульства в северно-европейских столицах были загружены сотнями запросов о визах. В Германии незамедлительно арендовали два самолёта для чартерных рейсов в Азию, из расчёта примерно на пятьсот учеников Ламы Оле. Но многие не подозревали, что собрание наших друзей в Индии будет связано не только с подъёмом духа, но и в не меньшей степени - с опасностью. Шамар Ринпоче, которому не к кому больше было обратиться за помощью, попросил Оле и его учеников защищать юного Кармапу и институт в ходе приветственной церемонии в марте. До него дошла информация, что сторонники Ситупы готовятся к насильственному противодействию. Как бы он того ни хотел, Ринпоче не мог отнестись к этим сообщениям как к пустым угрозам, направленным на то, чтобы заставить его отказаться от своего намерения, - в особенности потому, что обличения, сыпавшиеся из лагеря Ситупы, принимали всё более устрашающий тон. Таким образом, по просьбе Оле наши люди из Европы взяли на себя оборонные функции на время встречи с Кармапой в KIBI. Тем, кто замышлял причинить вред Тхайе Дордже или помешать мероприятию, пришлось бы иметь дело с европейцами, прибывшими в Индию. 15 марта мы с Оле приземлились на Кауаи, одном из Гавайских островов, где была организована трёхдневная программа. Ступив на землю Гавайев во второй раз за два года, мы вдруг поняли, что колесо совершило полный оборот. Ровно два года назад Сие, секретарь Оле, дозвонилась нам в этой отдалённой части планеты, чтобы сообщить насторожившее нас известие о том, что группа тибетцев из Катманду - предположительно, связанных с одним из держателей линии - подняла голос против коллективного руководства четвёрки. Воинственное письмо, разосланное тибетцами, стало точкой отсчёта в нашей двухлетней одиссее по защите школы Кагью от подчинения коммунистам и подготовке тибетского буддизма к сбалансированному вхождению в XXI столетие. Сегодня, взирая на дом на берегу моря, в котором Оле в 1992 году отвечал на срочный звонок Сие, мы все отдавали себе отчёт в том, что наша борьба приближается если и не к завершению, то, по крайней мере, к моменту знаменательного прорыва. В самом деле - менее чем через двое суток XVII Кармапа будет представлен публике в KIBI. Ханна и Кати вместе с несколькими сотнями учеников Оле уже были на месте, в Дели, ожидая первого официального появления Кармапы.
План Шамарпы наутро 17 марта состоял в том, чтобы незаметно перевезти мальчика из его тайной обители в институт, где должны были затем начаться приветственные ритуалы. Тулку Шамар надеялся, что рассудительность всё же возобладает и, несмотря на боевое настроение оппонентов, прямого столкновения удастся избежать. Однако сигналы, поступавшие в KIBI, были неоднозначны. В индийскую столицу прибывали возбуждённые сторонники Ситу Ринпоче - явно не для того, чтобы радушно поприветствовать Кармапу. Явились также наиболее шумные противники Шамарпы из числа видных лам Кагью. Ходили слухи, что они намереваются подать Далай-ламе, который в это время участвовал в конференции по правам человека в Дели, петицию о том, чтобы тот осудил Шамарпу, выступил с обвинением в адрес Ламы Оле и отверг Тхайе Дордже. Попытаются ли они совершить нападение на институт и помешать нашему мероприятию? Почти семьсот гостей, прибывших в KIBI, обсуждали возможные сценарии решающего дня. По мере приближения 17 марта напряжение возрастало с обеих сторон.
(...)
Близкие сподвижники Ситу Ринпоче (в аккуратных монашеских одеждах) вместе с его армией неистовых монахов численностью примерно в сто человек устроили массированный налёт на институт. Наши люди отразили нападение. Индийские солдаты, заранее прибывшие для охраны института, испарились в тот же момент, когда первый камень залетел на его территорию. Юлиуша, нашего друга из Польши, срочно повезли в больницу с серьёзной раной на голове. Кармапа был сейчас в безопасности. Десятилетний глава Кагью проявил совершенное спокойствие и по окончании церемонии наблюдал за развитием событий из своих новых апартаментов на третьем этаже здания. Наши друзья вели себя храбро; без их вмешательства институт оказался бы в руках варваров, и трагедия могла бы иметь гораздо больший масштаб. Однако KIBI всё ещё находился в осаде. До нас доносились отдалённые крики и звон разбитых стёкол, пока Кати продолжала свой доклад о событиях по телефону. Мы договорились о том, что через несколько минут нам позвонит Ханна. Оле повесил трубку, и мы втроём молча уставились друг на друга. Решимость на лице Оле говорила сама за себя. Он просто сожалел, что не может сейчас встать плечом к плечу с друзьями на защиту юного Кармапы. «Жулики в рясах», - всё, что он мог сказать. Через час позвонила Ханна. Обстановка в KIBI была к тому времени под контролем. Приехала, наконец, полиция и обуздала демонстрантов. Были арестованы девять наиболее агрессивных «главарей черни», и позже им предъявили обвинения в организации уличных беспорядков, повреждении общественного имущества, нанесении вреда и нападении на должностное лицо. Остальным было сказано разойтись. Юлиуша госпитализировали, и ещё семерым нашим друзьям была оказана медицинская помощь. Кармапа был в безопасности и полностью сохранял самообладание. Хотя неподалеку разместили внутренние войска, западные люди решили взять дело в свои руки. Они сменяли друг друга на посту на крыше здания, готовые объявить тревогу, если монахи Ситупы решатся на продолжение своих действий. Когда Ханна закончила свой рассказ, начала вырисовываться вся картина событий предыдущих двух дней.
Вечером 16 марта, накануне церемонии, Шамар Ринпоче, должно быть, пришёл к выводу, что люди Ситупы попытаются устроить демонстрацию перед KIBI, чего бы им это ни стоило. Первоначальная идея Ринпоче - привезти Тхайе Дордже в институт рано утром 17 марта - оборачивалась опасной затеей. Возникла вероятность того, что мальчика нужно будет проводить через густую толпу враждебно настроенных лиц, прежде чем он окажется в безопасности в своей новой резиденции. Такая перспектива представляла собой в лучшем случае риск, если не опасность для жизни. Невозможно было предсказать, как поведёт себя враждебная возбуждённая толпа, осознав, что «ложный» Кармапа - в пределах их досягаемости. Шамарпа не был расположен проводить подобный эксперимент. Единственным разумным решением оставалось привезти ребёнка под покровом ночи, ещё до того, как протестующие начнут собираться у входа в институт. Ханна предложила выслать на следующее утро пустую машину - якобы для того, чтобы доставить юное Святейшество в KIBI. He тратя времени, Шамар Ринпоче претворил этот замысел в жизнь, и через несколько часов юный Кармапа был благополучно привезён.
Ранним утром следующего дня перед воротами KIBI стало скапливаться много народа. Наши люди поочерёдно обыскивали гостей исторического мероприятия - которых прибыло нескольких сотен, - прежде чем впускать их внутрь. Люди с запада не хотели рисковать, и нескольким потенциальным смутьянам было вежливо, но твёрдо предложено удалиться. Автобусы привезли монахов Ситупы и большое число явно возбуждённых особ, и, как только гости зашли внутрь здания, протестанты дерзко расположились на изъеденной рытвинами дороге, ведущей мимо ворот института. Они привезли с собой разнообразные транспаранты, которые не только изобличали Шамарпу и Топгалу, но и обещали противостоять их «марионеточному Кармапе». Как ни удивительно, в некоторых лозунгах говорилось о поддержке митинга со стороны Далай-ламы. В то время как группа протестующих продолжала расти, из бокового подъезда KIBI вырулил чёрный мерседес и устремился, набирая скорость, к неведомой цели. Таинственный автомобиль тут же завладел вниманием митингующих; они переключились со здания на дорогу, а с дороги - на исчезающую машину. Лидеры толпы решили, что автомобиль вскоре вернётся с «ложным» Кармапой. Трюк Ринпоче и Ханны оказался столь же ловким, сколь и своевременным. Пока люди Ситупы накачивали свои мускулы, перекрывая дорогу в попытке воспрепятствовать въезду Тхайе Дордже в KIBI, Шамар Ринпоче дал знак о начале церемонии.
Впереди шёл Кюнзиг Шамарпа, аза ним, под сенью традиционного зонта - XVII Кармапа Тринле Тхайе Дордже. Они вошли в главный храм, и Кармапа неспешно подошёл к статуе Будды, возвышавшейся над широким постаментом в конце зала. Воздух наполнили рёв труб, звуки барабанов и цимбал. Зал был набит людьми до отказа. На полу, лицом к алтарю, сидели монахи Кармапы вместе с несколькими сотнями европейцев и небольшим числом китайских гостей из юго-восточной Азии. Когда мальчик шёл по залу, все приподнялись - каждый желал рассмотреть нового главу Кагью. Юный Кармапа совершил изящное простирание перед статуей Будды и забрался - впервые в присутствии публики - на свой трон. Нендо Тулку, мастер церемоний из Румтека, преподнёс ему символическую копию Чёрной короны и набросил одеяние из парчи ему на плечи. Рёв труб и бой барабанов усилился; Кармапа, полностью сосредоточенный, возложил Чёрную корону на голову. Началась официальная пуджа.
Через несколько часов, когда торжественное мероприятие приближалось к завершению, звон колокольчиков вдруг потонул в звуке разбивающихся оконных стёкол. До тех, кто находился в зале, донеслись дикие крики. Гости KIBI обменивались удивлёнными взглядами, и стало возрастать замешательство. Перекрывшие улицу демонстранты, тщетно намеревавшиеся перехватить «ложного» Кармапу, должно быть, наконец заметили, что церемония приветствия уже продолжается несколько часов и теперь подходит к концу. В ярости от неудавшейся попытки сорвать ненавистное мероприятие, группа монахов помчалась к входу в учебное заведение. Без слова возражения, не говоря уже о каком-либо намерении отразить штурм, индийские солдаты, охранявшие вход, отперли ворота и строем пустились улепётывать. Вооружившись камнями и дубинками, нападавшие продолжили стремительное наступление. Как только разлетелись вдребезги первые окна храма, наши люди, участвовавшие в ритуалах, бросились наружу и тут же попали под град кирпичей и бутылок, запущенных с улицы. Около двадцати монахов Ситупы, миновав ворота, неслись вперёд, намеренные ворваться в зал. Их задержал заградительный огонь из камней, полетевших со стороны KJBI, и им пришлось ретироваться обратно за пределы института. Западные люди попытались запереть ворота, но вскоре оставили свои усилия, поскольку в них с большой скоростью летели крупные камни. На земле без сознания лежал Юлиуш с окровавленной головой; несколько человек получили менее серьёзные ранения. Атака, тем не менее, была отражена. Зал, лишившийся большинства оконных стёкол, напоминал осаждённую крепость. Воздух пронизывали безумные крики, доносившиеся со двора; гулкие удары кирпичей о стены перемежались с угрожающими выкриками нападающих.
Застигнутые внутри храма люди имели все основания для беспокойства, если не для сильной тревоги, но почти никто не потерял присутствия духа. Расплакалась старая тибетка, но это были скорее скорбные всхлипывания, чем наполненный страхом плач. Кармапа ничуть не казался напряжённым; Шамар Ринпоче сопроводил его за занавес перед алтарём, где тот и оставался. После того как отогнали толпу, мальчика тихо провели в его комнаты на третьем этаже KIBI, откуда он мог наблюдать за развитием событий, будучи в безопасности. Ханна призвала мужчин к сдержанности - они ни в коем случае не должны были прибегать к насилию, ни в коем случае не должны были усиливать смуту. Увы, хотя наши мужчины и продемонстрировали замечательную дисциплинированность, сразу же после происшествия сторонники Ситу Ринпоче стали публично обвинять «немецкие армии Нидала, напустившиеся на мирных демонстрантов с устройствами для электрошока». Монахи Кармапы не проявили такой сдержанности, как люди Запада. Эта конфронтация была для них болезненным напоминанием о бурных днях августа 1993 года, когда такая же толпа прогнала их из их святыни - Румтека. Теперь они и слышать не хотели об умеренности и отреагировали на агрессию не менее рьяно. Всё, что летело с улицы, тщательно подбиралось и летело обратно через забор. По мере эскалации конфликта западным защитникам иногда приходилось разоружать наиболее энергичных членов монашеской общины Румтека. Зрелище людей в монашеских одеждах по разные стороны баррикад, бьющихся друг с другом прямо перед буддийским учебным заведением, не создавало хорошей репутации для буддизма и для тибетского дела.
Как ни пытались, бунтовщики больше не могли проникнуть в KIBI. Наши мужчины собрались с силами и заперли ворота, и бушующей орде пришлось держаться на солидном расстоянии от входа. Несмотря на постоянные провокации, западные люди отказывались быть втянутыми в рукопашную с демонстрантами и подвергнуть опасности KIBI и доброе имя Кармапы. Камни продолжали летать над головами гостей, но, похоже, пыл агрессоров остывал, по мере того как уменьшались их шансы разорить институт. Когда появилась индийская полиция, ей потребовалось всего десять минут, для того чтобы справиться с буйным сборищем. По восстановлении порядка индийские солдаты, которых выставили для охраны, стали один за другим обнаруживать своё присутствие, готовые оказать сопротивление любому нападению. Столь необычный акт мужества не мог не вызвать иронических улыбок в институте. Когда последние протестанты удалились восвояси, обслуживающий персонал и гости KIBI закатали рукава и принялись за устранение последствий набега. Главное здание серьёзно не пострадало, но все окна в институте были разбиты, разрушена дорожка к залу. Были разъединены колья и перекладины забора и изуродована будка для часовых, приютившая индийских охранников. Двор, усеянный камнями, осколками стекла и прочими предметами, которые использовались в качестве средств для атаки, напоминал поле битвы. После оценки ущерба администрации KIBI очень захотелось послать счёт Ситупе. Некоторые впечатлительные и не столь сведущие гости с трудом переваривали демонстрацию грубой силы со стороны братства Шераб Линга. Ученики Ламы Оле, хорошо знакомые с содержанием конфликта, не удивлялись - в том числе и когда различные тибетские «светила» вели себя так, будто нападение на резиденцию Кармапы является попросту мирным выражением прав граждан на проведение демонстраций. История повторялась. В своём рвении противостоять Тхайе Дордже протестанты, кроме всего, заверяли, что выступают - или, скорее, вопят - от имени Далай-ламы. В какой степени - если вообще в какой-то - тибетский лидер в изгнании желал, чтобы его представляла столь сомнительная толпа, ясно было не вполне. Как бы то ни было, он не отмежевался от агрессии, хотя выступал на конгрессе по правам человека как раз в то время, когда нападающие прорывались в KIBI. Более того, на следующий день он не преминул принять Ситу Ринпоче, прибывшего в индийскую столицу во главе контингента лам Кагью, противостоящих Тхайе Дордже. По какой-то странной иронии, защищая права тибетцев на их родине - за что им можно только восхищаться, - Далай-лама закрыл глаза на несдержанность своих соотечественников в Дели. Такое положение дел было непонятным и всем надоело, и наши друзья в KIBI хотели как можно скорее закрыть главу с этим прискорбным инцидентом.
Когда пыль от нападения на KIBI осела, наше возмущение всё же уступило место чувству удовлетворённости. Наконец-то события приняли желательный для нас оборот. Двухлетняя трудная борьба вступала в свою завершающую фазу. Очевидно, что Кармапа найден и признан и, что важно, живёт в свободном мире, не стесняемый политической уздой, не связанный никакой этнической рутиной, доступный для бессчётного числа существ. Вскоре, возможно, настанет день, когда люди обнаружат, что испытательный период конфликта в Кагью был, на самом деле, весьма плодотворным этапом на их буддийском пути. Для многих из нас великая мудрость Будды никогда не светила ярче, чем в то время, когда нам приходилось делать чёткий выбор. Вступив в схватку в качестве пассивных последователей, ко времени кульминации мы превратились в независимых людей. В конце концов - может быть, это и есть самый большой подарок нам от Кармапы.
Эпилог
В августе 1994 года индийское правительство запретило Ситу Ринпоче въезд в Индию зато, что описало как «антииндийскую деятельность». Лишившись своей обители, в которой он провёл более тридцати лет, Ринпоче пустился в большое турне с лекциями по Европе. Его появление в конце 1994 года в Кембридже, в Англии, и во Фрайбурге, в Германии, совпало, к нашему удивлению, с публичными лекциями Оле в обоих этих городах. К рекламе турне Ринпоче прилагалось послание с призывом о сборе денежных средств, которое подчёркнуто выставляло нужду Ситупы в финансовых вкладах. Затем, перестав быть желанным гостем и в Китае, Ринпоче кочевал между Вудстоком в США и Самье Лингом в Шотландии. В сентябре 1994 года Ургьена Тринле впервые отвезли в Пекин. Согласно сообщениям китайских средств массовой информации, «живой Будда Гармаба заявил, что будет хорошо учиться и всегда следовать Коммунистической Партии Китая». «Пиплз Дейли», рупор Коммунистической Партии, цитировал слова десятилетнего Будды: «Да здравствует Китайская Народная Республика!»
Несколько лет Ургьен Тринле продолжал наслаждаться китайским гостеприимством, проживая в монастыре Цурпху в оккупированном Тибете. Китайские власти строго ограничили доступ туда. В декабре 1994 года в Сиккиме были проведены выборы. Правящая партия Бхандари потерпела сокрушительное поражение, что ознаменовало конец деспотического правления главного министра. Теперь он защищается в Верховном Суде Сиккима от обвинений во взяточничестве. 8 августа 1995 года Топга Ринпоче и монахи Кармапы организовали шествие к монастырю Румтек в мирной попытке вернуть своё место религиозного служения. Их встретили агрессивно и отказали в доступе в их монастырь. В знак протеста против продолжающегося захвата Румтека монахи объявили бессрочную голодовку у ворот храма. Через два месяца, за отсутствием перспектив добиться справедливости, голодовка была прекращена. Румтек долго оставался в руках посторонних, в то время как монахи, оказавшиеся беженцами, всё ещё не могли вернуться домой. В декабре 1996 года Тхайе Дордже возглавил церемонию Мёнлам Ченмо, большой цикл молитв-пожеланий, в Бодхгайя, месте просветления Будды. Впервые в истории Кармапе произвели церемонию отрезания волос именно в Бодхгайя. Это - ритуал, означающий формальное начало его активности в мире. На нём присутствовало более шести тысяч монахов и монахинь, а также большое число лам из гималайского региона. _________________ ЗРИ В КОРЕНь
№93665Добавлено: Пн 16 Май 11, 18:58 (13 лет тому назад)
Самое забавное, что книга "Жулики в рясах" не может считаться достоверной. Хотя бы потому, что рассматривает всё с одной стороны. Есть книжка, которая показывает всё и с другой стороны, а также рассказы кхенпо, которые видели происходящее и это происходящее не слишком хорошо совпадало с тем что показано здесь. И даже есть такие материалы или нет - это не освобождает Оле от многочисленных собственных нарушений обязательства. Ну а его учеников не освобождает от ответственности за то что лезут в политику и свары (в том числе оскорбления и наезды на Ринпоче других традиций, как делал тот же Ермолин), вместо того, чтобы заниматься действительно практикой. _________________ dharmalib.ru
№93666Добавлено: Пн 16 Май 11, 19:08 (13 лет тому назад)
filoleg пишет:
Самое забавное, что книга "Жулики в рясах" не может считаться достоверной. Хотя бы потому, что рассматривает всё с одной стороны. Есть книжка, которая показывает всё и с другой стороны, а также рассказы кхенпо, которые видели происходящее и это происходящее не слишком хорошо совпадало с тем что показано здесь. И даже есть такие материалы или нет - это не освобождает Оле от многочисленных собственных нарушений обязательства.
Насколько мне известно 5-й ЕСДЛ был большим любителем публичных домов ,Марпа был большим любителем хмельного ячменного отвара... последний как и Оле Нидал не был монахом.Какие конкретно, достоверно подтвержденные, нарушения обязательств Оле Нидала вы можете привести? _________________ ЗРИ В КОРЕНь
№93667Добавлено: Пн 16 Май 11, 19:26 (13 лет тому назад)
Карма пишет:
Насколько мне известно 5-й ЕСДЛ был большим любителем публичных домов ,Марпа был большим любителем хмельного ячменного отвара... последний как и Оле Нидал не был монахом.Какие конкретно, достоверно подтвержденные, нарушения обязательств Оле Нидала вы можете привести?
Если вы внимательно просмотрите всю ветку, то здесь уже всё излагалось.
В том числе нарушения принятых обетов геньена, также высказывания соответствующие нарушениям обетов ваджраяны.
Всё здесь уже есть. Смотрите _________________ dharmalib.ru
№93669Добавлено: Пн 16 Май 11, 19:55 (13 лет тому назад)
filoleg пишет:
Карма пишет:
Насколько мне известно 5-й ЕСДЛ был большим любителем публичных домов ,Марпа был большим любителем хмельного ячменного отвара... последний как и Оле Нидал не был монахом.Какие конкретно, достоверно подтвержденные, нарушения обязательств Оле Нидала вы можете привести?
Если вы внимательно просмотрите всю ветку, то здесь уже всё излагалось.
В том числе нарушения принятых обетов геньена, также высказывания соответствующие нарушениям обетов ваджраяны.
Всё здесь уже есть. Смотрите
В таком случае вам следует называть нарушителями обетов всех йогинов ,которые когда либо употребляли алкоголь и вступали в сексуальный контакт с противоположным полом и которые ныне почитаются как полностью реализованные буддийские учителя, т.к. Тилопа, Наропа и т.д. _________________ ЗРИ В КОРЕНь
№93670Добавлено: Пн 16 Май 11, 20:10 (13 лет тому назад)
Карма пишет:
В таком случае вам следует называть нарушителями обетов всех йогинов ,которые когда либо употребляли алкоголь и вступали в сексуальный контакт с противоположным полом и которые ныне почитаются как полностью реализованные буддийские учителя, т.к. Тилопа, Наропа и т.д.
Они не позволяли себе бахвальство (в том числе своими нарушениями) и искажение учения. Не позволяли себе негативно отзываться о своих прошлых учителях, от которых получали ванги. Так что ваше высказывание - не прокатывает. _________________ dharmalib.ru
№93671Добавлено: Пн 16 Май 11, 20:44 (13 лет тому назад)
filoleg пишет:
Карма пишет:
В таком случае вам следует называть нарушителями обетов всех йогинов ,которые когда либо употребляли алкоголь и вступали в сексуальный контакт с противоположным полом и которые ныне почитаются как полностью реализованные буддийские учителя, т.к. Тилопа, Наропа и т.д.
Они не позволяли себе бахвальство (в том числе своими нарушениями) и искажение учения. Не позволяли себе негативно отзываться о своих прошлых учителях, от которых получали ванги. Так что ваше высказывание - не прокатывает.
но хмельные напитки и секс ,исходя из их жизнеописаний, они употребляли.А по поводу бахвальства и искажения учения Оле Нидалом, кроме объективной подачи информации о положениях буддийского учения проверенного собственным опытом и реальных фактах деятельности различных учителей и буддистов,которые можно проверить, то подобного не замечал за ним, посещал его лекции,интересуюсь и читаю его и о нем с 1992 г. По-вашему нужно умалчивать те безобразия которые позволяли и позволяют себе некоторые учителя-это уже лицемерие и 2-йные стандарты , где вы видели изречение Будды, что нужно молчать о нарушениях принципов дхармы со стороны тех, кому оказывают почтение как учителям Дхармы? _________________ ЗРИ В КОРЕНь
№93678Добавлено: Пн 16 Май 11, 22:55 (13 лет тому назад)
Они употребляли не совсем обычные хмельные напитки и сэкс у них не совсем сэкс, вот получите хоть один ванг и комментарий к нему, то всё поймёте.
Оле же чисто в плане теории подчастуюнесёт бред, ахинею. Так что нарушает он или нет - неважно (это и не наше дело), а вот бред он несёт, подача Дхармы бессистемная и напоминает какую-то самодеятельность.
№93681Добавлено: Пн 16 Май 11, 23:54 (13 лет тому назад)
Fritz пишет:
Оле же чисто в плане теории подчастуюнесёт бред, ахинею. Так что нарушает он или нет - неважно (это и не наше дело), а вот бред он несёт, подача Дхармы бессистемная и напоминает какую-то самодеятельность.
например ? лично я, из того что слышал или читал от него, ахинеи не заметил и уж тем более бреда, а вот используя политический авторитет вмешиваться во внутренние дела школы Карма Кагью в распознании 17 Кармапы ,называть сектарианством стремление не смешивать традиции и следовать одной линии преемственности единомышленников и симпатизирующих Оле Нидалу очень похоже на бред и ахинею ,ну или по крайней мере опрометчивость и голословность .Одной из задач учителей является передача Дхармы в том виде который будет наиболее приемлемым для нынешнего западного менталитета, в противном случае она оказывается лишь теорией на бумаге, которую нынешний социум не воспримет как средство. _________________ ЗРИ В КОРЕНь
Вам нельзя начинать темы Вам нельзя отвечать на сообщения Вам нельзя редактировать свои сообщения Вам нельзя удалять свои сообщения Вам нельзя голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Календарь
Peгиcтрaция
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вхoд
Почувствуйте теперь разницу с той высоты вашего падения, что я то только говорю о политических несоответствиях, ну и сопутственно то, к чему они привели фактически. вот и всё. Получается. что матчасть всё таки Вам следовало бы более тщательней изучить 
