С.Ю.Лепехов Буддийская философия как идейная основа

К сожалению, не всегда оправданные авторские дистанции и отождествления такие, например, как отождествление буддийской медитации только с психотехникой, а философии только с полемикой, дискурсом, несколько надуманное различение буддизма для другого» и «буддизма для себя»; отождествление «учения Будды»главным образом с тхеравадой и палийским каноном; констатация дистанции (хотя и с оговорками) «между учением Будды и махаяной», «между Учением Будды и тантризмом», отрицание корней буддизма в предшествующей традиции — все это в определенной степени упрощает и обедняет представление о ранних буддийских мыслителях, их поисках и открытиях в том виде, в каком оно можетсложиться по прочтении «Ранней буддийской философии» В.Г.Лысенко.

Фактически под «ранней буддийской философией»автор понимает «учение самого Будды», притом ограниченного рамками Сутта-питаки Палийского канона, хотя и стремится при этом учитывать «перспективы его развития на последующих этапах» и сверять его с «темиобщими идеями, которые признаются верующими буддистами самых разных направлений»[43].

Скрепляющей же ценностью, которая обусловливала целостностьбуддийского учения в течение более чем двух с половиной тысячелетий была, по мнению авторов статьи, идея освобождения от сансары, воплотившаяся в персонологических типах архата иБодхисаттвы.

Но дело в том, что опять-таки этот идеал, как справедливо отмечают А.А.Терентьев и В.К.Шохин, — «общий для всех индийских религий»[50]. Следовательно, никакой буддийской специфики из него никак не выведешь. «Скрепляющие» свойства этого идеала также не столь уж очевидны, поскольку как представления о нирване, так и представления о персонологических типах (архат и Бодхисаттва) весьма расходились в различных направлениях и школах буддизма.

Разумеется, авторы прекрасно это знают и нельзя не отдать должное тому изяществу, с которым они пытаются обойти эту трудность.

Фактически исходя из некоей общей модели универсалистской религии, рассматриваемой с позиции закономерностей «текстовой деятельности», исследует происхождение буддизма В.П.Андросов[60]. Отсутствие места для подробного рассмотрения весьма объемной, своеобразной и подчас противоречивой статьи этого автора вынуждают отказаться от приведения здесь напрашивающихся сопоставлений, поскольку их потребовалось бы сопровождать обильным цитированием. Можно лишь отметить, что, к сожалению, излишний схематизм и неоправданные параллели (например, с христианством) способствовали созданию весьма причудливого образа раннего буддизма, противоречащего во многих случаях как историческим фактам, так и логике.