Объясните что это такое, как это понимать, где сострадание которое сейчас преподносят ламы Западу?

ManiKarnika, http://toldot.ru/urava/ask/urava_5684.html , http://www.ateismy.net/index.php?option=com_content&view=article&id=766:2011-02-16-13-40-49&catid=50:2010-12-13-10-57-06&Itemid=121

Эти знания Всевышний передал Моше на Синае как часть Устной Торы. А часть знаний об окружающем мире передавалась из поколения в поколение от Адама.

ManiKarnika, в образе Хлеба и Вина. Большая разница!

ManiKarnika, ну так евреи после до и после Авраама теряли связь, впадая в идолопоклонство, поэтому Моисей и получал Откровение. Вообще Откровение получали все пророки как Волю Божию, даже Апостолы, например Апокалипсис Иоанна Богослова, получают Откровение и святые-Церковь Живой Организм

ManiKarnika, вот именно что в Хлебе и Вине, через эти продукты и никто никого не убивает, ничьих сердец для этого не вынимает. Евхаристия названа  Мирной Жертвой!

ManiKarnika,закончу наш диалог тем, что я никогда не доверюсь вашей религии, только вот из-за таких историй, когда некое божество вселяется в лам, оракулов и требует себе сердец тех кто сам является буддистом, потом меня пугает одержимость у тхеравадинов- http://tattoo.by/tattoo/thailand_tattoo_fest.html

И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и  кончая
Масловой, не приходило в голову,  что  тот  самый  Иисус,  имя  которого  со
свистом такое бесчисленное число раз повторял священник,  всякими  странными
словами восхваляя его, запретил именно все то, что делалось здесь;  запретил
не только такое бессмысленное многоглаголание, и  кощунственное  волхвование
священников-учителей над хлебом  и  вином,  но  самым  определенным  образом
запретил одним людям называть учителями других  людей,  запретил  молитвы  в
храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы,  сказав,
что пришел разрушить их и что молиться надо не в храмах, а в духе и  истине;
главное же, запретил не только  судить  людей  и  держать  их  в  заточении,
мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие
над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.

    Никому из присутствующих не приходило  в  голову  того,  что  все,  что
совершалось здесь, было величайшим кощунством  и  насмешкой  над  тем  самым
Христом, именем которого все это делалось.  Никому  в  голову  не  приходило
того, что золоченый крест с  эмалевыми  медальончиками  на  концах,  который
вынес священник и давал целовать людям, был не что иное, как изображение тон
виселицы, на которой был казнен Христос именно за то,  что  он  запретил  то
самое,  что  теперь  его  именем  совершалось  здесь.  Никому  в  голову  не
приходило, что те священники, которые воображают себе, что в  виде  хлеба  и
вина они едят тело и пьют кровь Христа, действительно едят тело и пьют кровь
его, но не в кусочках и в вине, а тем, что не только соблазняют  тех  "малых
сих", с которыми Христос отожествлял себя, но и лишают их величайшего  блага
и подвергают жесточайшим мучениям, скрывая от  людей  то  возвещение  блага,
которое он принес им.

Священник с спокойной совестью делал все то, что он делал, потому что с
детства был воспитан на том, что это единственная истинная вера,  в  которую
верили все прежде жившие святые люди и  теперь  верят  духовное  и  светское
начальство. Он верил не в то, что из хлеба сделалось тело, что  полезно  для
души произносить много слов или что он съел действительно кусочек бога, -  в
это нельзя верить, - а верил в то, что надо верить в эту веру.  Главное  же,
утверждало его в  этой  вере  то,  что  за  исполнение  треб  этой  веры  он
восемнадцать лет уже получал доходы, на которые содержал свою семью, сына  в
гимназии, дочь в духовном училище. Так же верил и дьячок и еще  тверже,  чем
священник, потому что совсем забыл  сущность  догматов  этой  веры,  а  знал
только, что за теплоту, за поминание, за  часы,  за  молебен  простой  и  за
молебен с акафистом,  за  все  есть  определенная  цена,  которую  настоящие
христиане охотно платят, и потому выкрикивал свои  "ломилось,  помилось",  и
пел,  и  читал,  что  положено,  с  такой  же   спокойной   уверенностью   в
необходимости этого, с какой люди продают дрова, муку, картофель.  Начальник
же тюрьмы и надзиратели, хотя никогда и не знали и не вникали в  то,  в  чем
состоят догматы этой веры и что означало все то, что совершалось в церкви, -
верили, что непременно надо верить в эту веру, потому что высшее  начальство
и сам царь верят в нее. Кроме того, хотя и смутно (они  никак  не  могли  бы
объяснить, как это делается), они чувствовали, что эта вера  оправдывала  их
жестокую службу. Если бы не было  этой  веры,  им  не  только  труднее,  но,
пожалуй, и невозможно бы было все свои силы употреблять на то, чтобы  мучать
людей, как они это теперь делали с совершенно спокойной совестью. Смотритель
был такой доброй души человек, что он никак не мог бы жить так, если  бы  не
находил поддержки в этой вере. И потому он стоял неподвижно, прямо,  усердно
кланялся и крестился, старался умилиться, когда пели "Иже херувимы", а когда
стали причащать детей,  вышел  вперед  и  собственноручно  поднял  мальчика,
которого причащали, и подержал его.