Литература

Yogacara philosophy itself developed as a reaction against too much theorization. It came to emphasize individual experience and practice, hence the name Yogacara, meaning practitioners of yoga.

There are certain crucial concepts that Yogacara philosophy and Buddhist tantra share, concepts such as transforming unhealthy or unwholesome psychological aspects of oneself into something higher.

A second concept, again a very important one common to Yogacara philosophy and Buddhist tantra, is emphasis on the enlightened nature of every human being.

The next important concept is the notion of sunyata, which means emptiness. Sunyata normally has a negative connotation, meaning things do not have any inherent existence or do not have any substantiality. The lack of that substantiality is emptiness. In Yogacara philosophy, emptiness begins to assume a positive connotation. This is also true in tantra. ..... In the Yogacarin and tantric concept, negation itself becomes the affirmation of something that we don't normally have access to.

QA: ... according to Yogacara and tantra, means emptiness of both subject and object.

The last concept that we will discuss is the emphasis that both schools place on the workings of the mind. Yogacarins and Tantrikas do not speculate about the world.

QA: There's a book by Walpola Rahula, Zen and the Taming of the Bull, that gives you a lot of the Mahayana ideas found in the Pali sources.

Thus one may see that, although not developed as in the Mahayana, the original idea of alayavijnana was already there in the Pali Canon of the Theravada.

Alayavijnana - Store Consciousness By Venerable Dr.Walpola Rahula

Tao Jiang
A Synchronic Analysis of Emptiness in Lin-chi’s Chan

A number of scholars have attempted to elucidate the ways in which  vision and hearing each orient consciousness to the world in distinctive ways. Drawing mainly from the work of Maurice Merleau-Ponty and Hans Jonas, David Chidester notes that hearing is associated with time and sequence, while seeing is associated with space; that is, the eye sees objects in space while the ear hears sounds arising and passing away in time. The "dimension," as it were, of sound is time, while the three dimensions of space are the medium in which objects of vision subsist. Auditory experience is inherently related to flux and discontinuity in that it structures and presents things in a temporal sequence. The kind of sound that is most important to this inquiry, the spoken word, is paradigmatic of this sequentiality, being what Merleau-Ponty calls "an indefinite series of discontinuous acts." A word, like any sound, is an event that is always passing away, always mobile.  Because words are always disappearing as they are pronounced, Walter Ong suggests that orality is essentially dialogical and that, in oral cultures, thought must be "shaped into mnemetic patterns ordered for oral recurrence" and consist of rhythmic and repetitious patterns and formulary expressions."(30) This, of course, is precisely the constitution of the early Buddhist sutras, such as our example, the Salayatana-vibanga.

Vision, on the other hand, suggests a different orientation toward knowledge and its organization. The visual system is capable of apprehending a variety of things simultaneously and is less tied to temporal sequence. It apprehends a number of copresent things and unifies them in the moment, making them more susceptible to analysis. Chidester suggests that visual perception is more conducive to the discernment of patterns and to detached contemplation, while hearing, particularly hearing a voice, may be more apt to induce action, since it informs the hearer of an event or a change in the situation that calls for response.(31) These observations apply not only to visually apprehended objects but also to the written, as opposed to the spoken, word. Ong asserts that writing "restructures consciousness" and dud the literate mind is forever changed in its thinking and orientation to the world, not only when engaged in reading or writing, but even when speaking, hearing, and composing thoughts orally: "More than any other invention, writing has transformed consciousness" because, among other things, it "moves speech from the oral-aural to a new sensory world, that of vision [and therefore] transforms speech and thought as well." [1]

Учение же последователя Хуй-нэна Цзы-цзая автор "Ли-дай фа-бао цзи" формулирует одной фразой: "В чистоте нет признака чистоты, это и есть истинная чистота природы Будды" [7].

распространенный за пределами Китая, прежде всего в Тибете, куда он проник именно в интерпретации У-чжу и хэшана Махаяны через Дуньхуан в период тибетской оккупации этого района с середины VIII до середины IX в. Современный уровень исследований чань-буддизма в Тибете позволяет предположить, что учение Шэнь-хуя и У-чжу об "отсутствии мысли" сыграло значительную роль в становлении тибетского учения о Махамудре, в настоящее время сохраняющегося в рамках направления дзог-чен [10]. Тангутские буддийские материалы демонстрируют, что концепция Шэнь-хуя, У-чжу и других наставников, развивавших представления об "отсутствии мысли", оказали и на тангутов если не непосредственное влияние, то воздействовали на них "превращенным образом", придя к ним в облике собственно тибетских учений об обретении Махамудры [11].

С доктринальной точки зрения учение У-сяна определялось формулой так называемых "трех фраз": "не-запоминания", "не-мыслия" и "не-забвения". "He-запоминание" соответствует буддийской морально-этической практике исполнения заповедей, "не-мыслие", или "отсутсвие мыслей", - практике сосредоточения, и "не-забвение" соответствует мудрости. Это учение У-сян объявил совершенным и всеобъемлющим, указывая, что в своей проповеди он не следует словам своих учителей Чжи-сяня и Чу-цзи, но приобрел свое учение благодаря собственному усердию и прозрениям [20].

Несмотря на очевидную связь, в том числе и генетическую, с учением Шэнь-хуя, доктрина У-сяна и впоследствии У-чжу в определенном смысле более радикальна - ими не признавалось базовое положение Шэнь-хуя о существовании некоего "естественного знания" или "одухотворенного знания" (лин-чжи), высвобождение которого и составляет суть "отсутствия мысли", которое, в свою очередь, есть не что иное, как мгновенное пробуждение само по себе. Иными словами, по учению Шэнь-хуя, "отсутствие мысли" можно понять как подготовительный этап, предшествующий реализации одухотворенной природы ума, в то время как У-сян и У-чжу рассматривали "отсутствие мысли" как достижение окончательного пробуждения.

У-чжу развил мысль своего учителя: У-сян (преподобный Ким) понимал "отсутствие мысли" как одно из трех направлений практики учения, а У-чжу возвел "отсутствие мысли" в ранг высшей доктрины.  "Сян-гун спросил: "Эти три фразы (имеется в виду "не-запоминание", "отсутствие мысли" и "не-забвение", т. е. учение преподобного Кима. - К.С.) составляют единство или три [раздельных] практики?" Наставник (У-чжу) ответил: "Они едины, а не тройственны. Незапоминание есть практика исполнения обетов, отсутствие мысли есть сосредоточение, не-забвение есть мудрость... Отсутствие мысли есть полнота обетов, сосредоточения и мудрости... Отсутствие мысли есть отсутствие [мирского] знания"" [22].

У-чжу под "отсутствием мысли" понимал прежде всего отсутствие иллюзорной деятельности сознания, освобождение его от крайних воззрений. Такую же роль играло и "отсутствие" в системе Дао-аня, при той, однако, разнице, что Дао-ань рассуждал в рамках отношения "наличие - отсутствие", т. е. в онтологическом ключе, в то время, как "отсутствие мыслей" есть скорее психологическая или психо-онтологическая категория. Категория "отсутствия мыслей" не имеет у У-чжу онтологической коннотации универсального истока всего феноменального. У Дао-аня же эта коннотация представляется важнейшей.

I. РАЗЪЯСНЕНИЕ ЗАВИСИМОГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ.

СКАЗАНО: ЗОЛОТО НЕ ИМЕЕТ СОБСТВЕННОЙ ПРИРОДЫ, ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ ИСКУСНОГО МАСТЕРА ВОЗНИКАЕТ ОБРАЗ ЛЬВА. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРОИСХОДИТ ЛИШЬ БЛАГОДАРЯ ВОЗДЕЙСТВИЮ, ПОЭТОМУ ГОВОРЯТ О ЗАВИСИМОМ ВОЗНИКНОВЕНИИ.

II. ОБЪЯСНЕНИЕ ПУСТОТЫ И ФОРМЫ.

СКАЗАНО: ОБРАЗ ЛЬВА ПУСТ, [ОН] ЕСТЬ ЛИШЬ ИСТИННОЕ ЗОЛОТО, ЛЕВ НЕ НАЛИЧЕСТВУЕТ, СУБСТАНЦИЯ ЗОЛОТА НЕ ОТСУТСТВУЕТ, ПОЭТОМУ [ЭТО ОТНОШЕНИЕ] ИМЕНУЕТСЯ ПУСТОТОЙ ФОРМЫ. И ЕЩЕ ПУСТОТА НЕ ИМЕЕТ СОБСТВЕННОГО СВОЙСТВА И ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ КАК ФОРМА ДЛЯ РАЗЪЯСНЕНИЯ. [ПУСТОТА] НЕ ПРЕПЯТСТВУЕТ КАЖУЩИМСЯ НАЛИЧИЯМ, ПОЭТОМУ ГОВОРИТСЯ О ПУСТОТЕ И ФОРМЕ.

III. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТРЕХ ПРИРОД.

[КОГДА] ЛЕВ СУЩЕСТВУЕТ ЧУВСТВЕННО, ТО ИМЯ ЭТОМУ - ВООБРАЖАЕМОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. [КОГДА] ЛЕВ ОБЛАДАЕТ КАЖУЩИМСЯ СУЩЕСТВОВАНИЕМ, ТО ЭТО СУЩЕСТВОВАНИЕ С ОПОРОЙ НА ДРУГОЕ. [ЕГО] ЗОЛОТАЯ ПРИРОДА НЕИЗМЕННА, ЭТО И НАЗЫВАЕТСЯ СОВЕРШЕННЫМ И ПОЛНЫМ СУЩЕСТВОВАНИЕМ.

IV. РАЗЪЯСНЕНИЕ ОТСУТСТВИЯ СВОЙСТВА.

ЕСЛИ ЛЕВ ИСЧЕРПЫВАЕТСЯ ЗОЛОТОМ, ТО НИГДЕ, КРОМЕ ЗОЛОТА, НЕЛЬЗЯ УСМОТРЕТЬ ОБРАЗ ЛЬВА, ПОЭТОМУ И ГОВОРИТСЯ ОБ ОТСУТСТВИИ СВОЙСТВА.

V. ИЗЛОЖЕНИЕ УЧЕНИЯ О НЕРОЖДЕНИИ.

СКАЗАНО: КОГДА ИСТИННО ЗРИШЬ РОЖДЕНИЕ ЛЬВА, ТО ЭТО ЕСТЬ ЛИШЬ РОЖДЕНИЕ ЗОЛОТА, НЕТ НИКАКОЙ ИНОЙ ВЕЩИ ПОМИМО ЗОЛОТА. ХОТЯ ЛЕВ РОЖДАЕТСЯ И ГИБНЕТ, НО ЕГО ЗОЛОТАЯ СУБСТАНЦИЯ НЕ ПРИБЫВАЕТ И НЕ УМЕНЬШАЕТСЯ, ПОЭТОМУ И ГОВОРИТСЯ О НЕРОЖДЕНИИ.

VI. ИЗЛОЖЕНИЕ ПЯТИ УЧЕНИЙ

1. ХОТЯ ЛЕВ ЕСТЬ ЛИШЬ ДХАРМА, ПРОИСХОДЯЩАЯ ИЗ ПРИЧИН И УСЛОВИЙ, [ОН ВОЗНИКАЕТ И ГИБНЕТ В СООТВЕТСТВИИ С] ВОЗНИКНОВЕНИЕМ И ГИБЕЛЬЮ МЫСЛЕЙ И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ, И В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ НЕВОЗМОЖНО ОБРЕСТИ ПРИЗНАК ЛЬВА - ЭТО [ПРЕДСТАВЛЕНИЕ] НАЗЫВАЕТСЯ ГЛУПОЙ ДХАРМОЙ ШРАВАКОВ.
2. ПОСКОЛЬКУ ИЗ ЭТИХ УСЛОВНО ВОЗНИКШИХ ДХАРМ НИ ОДНА НЕ ОБЛАДАЕТ СОБСТВЕННОЙ ПРИРОДОЙ, ТО В ГЛУБИНЕ ИХ ПРЕБЫВАЕТ ПУСТОТА - ЭТО ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАЧАЛЬНОГО УЧЕНИЯ МАХАЯНЫ.
3. ХОТЯ В ГЛУБИНЕ ПРЕБЫВАЕТ ЛИШЬ ПУСТОТА, ОНА НЕ ПРЕПЯТСТВУЕТ СВОБОДНОМУ ПРОЯВЛЕНИЮ ИЛЛЮЗОРНЫХ. НАЛИЧИИ. СОХРАНЯЕТСЯ КАК СВОЙСТВО ЗАВИСИМОГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ТАК И СВОЙСТВО УСЛОВНОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ - ЭТО [ВОЗЗРЕНИЕ] ИМЕНУЕТСЯ КОНЕЧНЫМ УЧЕНИЕМ МАХАЯНЫ.
4. ЭТИ ДВА СВОЙСТВА ПРЕБЫВАЮТ ВО ВЗАИМНОЙ БОРЬБЕ И ОБА ГИБНУТ, ЧУВСТВЕННОЕ И ЛОЖНОЕ НЕ СОХРАНЯЮТСЯ, [ИБО] ОБА НЕ ИМЕЮТ СИЛ, ПУСТОТА И НАЛИЧИЕ ТЕРЯЮТ СВОИ ОЧЕРТАНИЯ, ПРЕРЫВАЕТСЯ ПУТЬ ИМЕН И СЛОВ, [СЛЕДУЕТ] ИСКАТЬ УБЕЖИЩА В СОЗНАНИИ, НЕ ИМЕЮЩЕМ ОПОРЫ. ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ МГНОВЕННЫМ УЧЕНИЕМ МАХАЯНЫ.
5. КОГДА ДХАРМЫ, УНИЧТОЖАЮЩИЕ ЧУВСТВЕННОЕ И ПРОЯВЛЯЮЩИЕ СУБСТАНЦИЮ, СМЕШИВАЮТСЯ ВОЕДИНО, В ИЗОБИЛИИ ВОЗНИКАЕТ ВЕЛИКОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ, И ВСЯКОЕ ВОЗНИКНОВЕНИЕ ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕ И ИСТИННО, ЯВЛЕНИЯ ВОЗНИКАЮТ ОДНО ЗА ДРУГИМ, СМЕШИВАЯСЬ, НО НЕ СЛИВАЯСЬ. ВСЕ В ОДНОМ, НО ВСЕ ЕДИНО В ОТСУТСТВИИ СОБСТВЕННОЙ ПРИРОДЫ; ОДНО ЕСТЬ ВСЕ - ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ СЛЕДУЮТ НЕПРЕРЫВНО. СИЛЫ ПРОЯВЛЕНИЯ ОБЪЕМЛЮТ ДРУГ ДРУГА, ЕСТЕСТВЕННЫМ ОБРАЗОМ СВЕРТЫВАЯСЬ И РАЗВЕРТЫВАЯСЬ. ЭТО [ВОЗЗРЕНИЕ] ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ СОВЕРШЕННОЕ УЧЕНИЕ ЕДИНОЙ КОЛЕСНИЦЫ.

...