Дхарма

[shukra]

Contradictio in adjecto — «противоречие в определении»(лат.)

[shukra]

Слово о любви

Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любить — значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.

А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.

Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить — это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!

Любить — это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга — читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?

Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь — это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!

Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любить — значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить — это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.

Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

Любовь — не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить — это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.

И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!


Я могу тебя очень ждать

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!

Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Эдуард  Асадов

[shukra]

"....... «Я остаюсь собственником, если у меня есть собственные мысли и если я отказываюсь механически принимать способ мышления коллектива.»

  Жить стало намного опасней, нежели сто лет назад. Планомерная эксплуатация земли и людей, утилитарный функционализм, техническая рациональность подавили духовную самостоятельность. «Всё инстинктивное, темное в человеке, его смутные волевые порывы и путаница мыслей не побеждаются, а только усиливаются. Система организации, которая стремится подмять под себя всё, не имеет никаких средств для обуздания этого темного царства. Никакой технический разум не способен остановить нарастание слепой стихийности, напротив, технический разум открывает перед ней дорогу для проникновения и распространения в жизни». (Ф.Г.Юнгер.) Действительно, страх, неуверенность, паника, иррациональность приобрели в современном мире необычайные масштабы. Тартар дает себя знать, хотя он нашел себе прибежище главным образом в кинематографе и на телевидении. Утопия так давно превратилась в антиутопию, что каждый готов поверить в любой апокалиптический кошмар, только не в светлое будущее. Землетрясения, цунами, гибель пароходов, крушение поездов, падение самолетов, терроризм – тривиальная реальность наших дней. Причем всё это происходит на фоне бепросветной скуки бытия. Высокий уровень техники способен увеличить скорость, сократить расстояния, улучшить гигиену, но ни на йоту не может придать жизни занимательности и веселости. Электронные аттракционы, куклы, игры не вызывают ничего кроме инерции, скуки и уныния. Из слов выветрился смысл, что лишает всякую речь даже намека на серьезность. Только искусный мастер жестикуляции, интонаций, пауз может надеяться на мимолетную популярность как демагог и актер. От невыносимой скуки, беспрерывных обманов и надувательств, от всесилия техники, от явного презрения, показного человеколюбия или трафаретных обещаний кем-то и зачем-то поставленного начальства люди постепенно сходят с ума. Хотя последнее признается при очевидно неадекватном поведении. Как правило, даже самый тяжелый психический недуг находит объяснение у психоаналитиков или специалистов по глубинной психологии. Потому что, утратив понятие о душе, ученые находят «душевное» в подсознательном и бессознательном, в галлюцинациях естественных и спровоцированных, в любых иррациональных пейзажах, в любых старинных рисунках и надписях «магического» характера. Йога, дао, вуду, зачастую в совершенно неузнаваемом виде, подвергнутые «научной» обработке, находят у массы восторженный прием. Если народ – индивиды или группы, объединенные общим языком, религией, ремеслами, праздниками, культурными ценностями, то масса – нервный, легко возбудимый людской поток, готовый повиноваться любым притяжениям, слушать любого горлана, при первом энергичном призыве разрушать всё подряд, но боязливо рассеиваться при громком окрике случайного функционера в форме. Человек массы, как правило, не видит сколько-нибудь интересных снов, его грезами руководят специалисты по видениям. Любой аляповатый бред, выданный за очевидную реальность, подтвержденный слухами или парой пьяных свидетелей, находят общее сочувствие. Это напоминает оживленный разговор двух купчих в пьесе Островского, как «наш царь собирается на войну с белым арапом». Если же солидный господин в дорогом костюме, поблескивая перстнем на пухлой руке, рассуждает о трехметровых обитателях НЛО или о чудовище озера Лохнесс, а, в ответ на удивление слушателей, начинает высокомерно тянуть: «Как вам сказать? Наука признает только факты, хотя и не отрицает остроумных гипотез…К тому же, друг мой Горацио…» или вставит: «Платон мне друг, но истина, истина…», - такой субъект вызовет почтительное внимание.
Как механизм не может работать без заимствованной энергии и неустанной заботы, так и современный человек не может обойтись без чужих мнений (информации) и постоянного патронажа. Если ранее честолюбцы относились к соотечественникам как к людям взрослым, имеющим собственные взгляды на жизнь, то сейчас задача властолюбивых резко изменилась. Достаточно обладать внушительным голосом, авторитетной интонацией, набором занятных игрушек, уверенных соблазнительных обещаний…и дело в шляпе.
Инфантилизм, панический страх при всяком угрожающем намеке власть имущих, дрожь перед грядущими катастрофами, ужас при реве гигантских машин, отравляющих, пожирающих, уничтожающих, но дающих комфорт, почтение перед их кормильцами-миллиардерами, привычное, но боязливое ожидание неизбежной смерти – таковы силовые линии современного мифа."

Е.В. Головин.

[Jubilant]

Не быть, а течь в удел досталось нам,
И, как в сосуд, вливаясь по пути
То в день, то в ночь, то в логово, то в храм,
Мы вечно жаждем прочность обрести.

Но нам остановиться не дано,
Найти на счастье, на беду ли дом,
Везде в гостях мы, все для нас одно,
Нигде не сеем и нигде не жнем.

Мы просто глина под рукой творца.
Не знаем мы, чего от нас он ждет.
Он глину мнет, играя, без конца,
Но никогда ее не обожжет.

Застыть хоть раз бы камнем, задержаться,
Передохнуть и в путь пуститься снова!
Но нет, лишь трепетать и содрогаться
Нам суждено, - и ничего другого.

Иозеф Кнехт
(с) "Игра в бисер" Гессе

[shukra]

Хадльгримур Пьетурссон
(Hallgrímr Pétrsson)

Нравы века

Предки, ушли вы!
Вы были правдивы,
могучи и правы,
в труде не ленивы,
в суде справедливы,
и жили для славы.
Были кони ретивы,
были звонки тетивы,
были битвы кровавы,
и в морские разливы
вели корабли вы
для-ради забавы.

И, как дети, как друга,
скача по округе,
ристались солдаты
или, сидя на луге
близ милой подруги,
играли в шахматы.
Были копья упруги,
были крепки кольчуги,
но дробились и латы.
Славлю ваши досуги:
из досугов — заслуги
вырастали стократы.

Вот конь мореходный
от пристани родной —
таков был обычай —
над бездной холодной
в край чужеродный
плывет за добычей,
но ветр непогодный,
но брег мелководный —
и всех родовичей
в битве голодной
враг благородный
крушит без различий.

Над бортом изъянным,
над парусом рваным
валькирии вьются;
на поле бранном
стрелы — бураном,
и копья гнутся.
Кровь льется по ранам,
по телам бездыханным —
живые дерутся.
Лишь смелым и рьяным,
судьбою избранным
победы даются.

Тот был не мужчина,
кто жил бесчинно
и помер в бесчестье;
лишь тот молодчина,
чья доблесть — причина
и славы и мести;
там, где битвы пучина,
где конь троллей, волчина,
кружит на месте,
там смерть не кручина,
но благая кончина,
дело славы и чести.

Мудрецы и пророки,
вы ведали сроки,
и знали о многом,
и без лишней мороки
споры и склоки
решали пред богом;
помня предков уроки,
были духом высоки
в благочестии строгом —
вас бежали пороки,
вашей чести зароки
были славы залогом.

В годы напасти
исландские власти
не знали нехватки
в тех, кто на счастье
примет участье
в смертельной схватке;
и пели снасти
в бурю-ненастье,
и войск порядки
шли к смертной части —
у битвы в пасти
гибли десятки.

Из рода в роды
законов своды
чтились когда-то;
в те давние годы
для-ради свободы,
не ради злата,
шли мореходы
в ненастные воды
и верили свято,
что битвы, походы
важней, чем доходы:
слава — высшая плата!

Мы же сбились с дороги,
забыли о боге,
о славе, о благе.
При первой тревоге
давай бог ноги!
В нас нет отваги.
Но с тех, кто убоги,
дерут налоги
сквалыги и скряги,
а люди в итоге,
что звери в берлоге,
сиры и наги.

А юным все сдать бы —
прежде на рать бы
шли, кто не слабы!
Им лишь бы гулять бы
до самой свадьбы —
трусливы, как бабы.
Землю пахать бы,
строить усадьбы
да малость ума бы
у древних занять бы,
на ус намотать бы
юность могла бы.

Ни в море, ни в поле
не слышно боле
битвы напева —
без сил, без воли
живем в неволе,
как праздная дева.
Сидит на престоле
владыка голи —
владелец хлева,
и в нашей юдоли
все стонут от боли,
но терпят без гнева.

В стихах нет склада,
ни древнего лада —
искусство в разрухе.
Тлетворнее яда
скучища, досада,
и девы — старухи,
что листья сада
в дни листопада,
серы и сухи.
Семья — что стадо,
дом — заграда,
люди дохнут, как мухи.

Нет в жизни цели,
души нет в теле,
в башке ума нет;
кто друг в похмелье,
тот недруг в деле —
предаст и обманет.
Пустое веселье,
пивное безделье
в кабак нас манит.
Давно истлели,
кто в битве пели —
и слава вянет.

Меч древней ковки
лежит в кладовке,
а воина внуки
в одном лишь ловки —
достигли сноровки
в подлой науке,
в искусстве издевки,
лжи и уловки —
бранятся от скуки,
но из потасовки
без остановки
бегут — ноги в руки.

Врать-то мы гожи,
мол, видели тоже
кровавые схватки,
а воронам что же? —
ни мяса, ни кожи —
брехни остатки;
увидим нож — и,
помилуй боже,
сверкают пятки —
вот так, похоже,
тюлень от мережи
бежит без оглядки.

Славных начатии
победами ратей
у нас не венчают,
лживых объятий
от жалких проклятий
не отличают;
тут братья братии,
как тати татей,
во лжи уличают,
а воинских статей
и честных занятий
не привечают.

Муж отважный
сидит в каталажной
без вины виноватый,
а судит продажный
закон и присяжный-
вор толстопятый,
свидетель же важный —
червь бумажный,
трус-соглядатай, —
вот век наш сутяжный,
праздный, бражный,
лживый и клятый.

Все было, да сплыло!
Мужество, сила,
знанье, уменье —
все нам постыло,
живем уныло
в тоске и сомненье.
В нас сердце остыло,
нас ждет могила. —
а есть ли спасенье?
Верю и чаю!
На этом кончаю
стихотворенье.

[shukra]

Песня сирен

Как в поле над поживой
грызутся насмерть с волком волк,
так ради славы лживой
грызутся люди — какой в том толк?
На слове нас ловит ворог,
нам голос лести дорог,
а поглядишь — нет ничего, один лишь морок.

Мы правду встречаем смехом,
у нас лишь подлость хороша;
подбиты лисьим мехом
и душегрейка и душа.
Нынче такие порядки:
с правдой играем в прятки
и прячем кошачьи когти в бархатные перчатки.

Кто лести верит сдуру,
большой беды не чуя в том,
тому с телячью шкуру
весь мир покажется потом;
обласкан словом и взглядом,
представлен быв к наградам,
он стал не нужен — тут к нему повернулись задом.

Дурак лишь верит свету!
Презренье — честь, насмешка — лесть,
за чистую монету
готов дурак фальшивку счесть.
Стала божба безбожна,
всякая клятва ложна:
вчера был друг, сегодня враг — это у нас не сложно!

Смейся, коли охота;
безделье стало ремеслом,
золотом — позолота,
а добродетель — великим злом.
Зато и веселье знатно,
просто глядеть приятно,
как лгут, льстят, врут, мстят — гляди себе бесплатно.

Лишь тот благоуспешен,
кто сам с собой не лжив,
тот и умрет безгрешен,
кто не грешил, покуда жив.
Что пользы от соседства
в дни бедства и мироедства!
В тебе самом твоя душа — спасительное средство.

[shukra]

Убогое  моё.

Высокие  горы  и  нежные травы
Шелест  листвы  вековечной дубравы
Яркое  солнце  и нежность  луны
Сны  о минувшем, минувшие  сны
Здесь ,  бессонные  ночи  и сонные  дни
Тут  мы  любили , забыли , ушли.
Снова  влюблялись , были мечты
Всё  растворилось , лохмотья  одни
Ночь - мрак , Утро -  свет
Радости нет, уныния  нет.

[shukra]

ПОЭТУ

В раздельной четкости лучей
И в чадной слитности видений
Всегда над нами — власть вещей
С ее триадой измерений.

И грани ль ширишь бытия
Иль формы вымыслом ты множишь,
Но в самом Я от глаз Не Я
Ты никуда уйти не можешь.

Та власть маяк, зовет она,
В ней сочетались бог и тленность,
И перед нею так бледна
Вещей в искусстве прикровенность.

Нет, не уйти от власти их
За волшебством воздушных пятен,
Не глубиною манит стих,
Он лишь как ребус непонятен.

Красой открытого лица
Влекла Орфея пиерида.
Ужель достойны вы певца,
Покровы кукольной Изиды?

Люби раздельность и лучи
В рожденном ими аромате.
Ты чаши яркие точи
Для целокупных восприятий.

[Тургельды]

Очень в тему  видеоролик современного нашего поэта и философа Игоря Исаева. Это видео с его сайта, там пишется что стихотворение "Созерцатели ветра" про бугущих тибетских йогов- лун гом па он написал прямо в Тибете. Он типа сам йогой занимался там вот его и проняло.
Информация взята с авторского сайта  http://www.igorisaev.ru/
       

В общем стихи про тибетских йогов и про тибетскую дхарму

[Сиддха Тали]

                    ХАИМ БРОШ

Вечно юный, всегда стремящийся,
И в нирване всегда пребывающий...



Музыка  Сати для фортепиано,
Капли в тишине,
Звучит нирвана...


Мантра - лишь квант энергии,
Но этим квантом
Вселенная держится.

[shukra]

НЕ ПРАВДА ЛИ, ПРИМЕРАМ НЕТ КОНЦА...

Не правда ли — примерам нет конца
Тому, как образ, в камне воплощенный,
Пленяет взор потомка восхищенный
И замыслом, и почерком резца?
Творенье может пережить творца:
Творец уйдет, природой побежденный,
Однако образ, им запечатленный,
Веками будет согревать сердца.
И я портретом в камне или цвете,
Которым, к счастью, годы не опасны,
Наш век могу продлить, любовь моя,—
Пускай за гранью будущих столетий
Увидят все, как были вы прекрасны,
Как рядом с вами был ничтожен я.

[shukra]

Дождевую воду

День разлил по блюдцам.

Вечеру в угоду

Розы продаются.

Мы любовь скрываем

Вкрадчиво, как воры.

Прошлое трамваем

Катится под гору.

Как в последний козырь

Верим ворожее

Дорожают розы.

Радость дешевеет.

Тратим наудачу

Данное судьбою.

И потом на сдачу

Мы живем с тобою.

Александр  Бутузов.( из сборника  « Аллегория  Бытия»)

[shukra]

Предисловие к книге стихотворений «Туманы черных лилий»( Е.В. Головин)

Поэзия прежде всего — ритм, понятый как внутренний закон индивида. Этот ритм изменяет или даже ломает привычные слова и привычные сочетания слов, создавая особую атмосферу, где значение и смысл, теряя прозаическую первостепенность, превращаются в игровые элементы композиции. Этот ритм логически непонятен, первичен, порождает индивид как таковой и, врезаясь в сигнатуру танца (в древней Греции ямб, хорей, анапест, пэан — виды танцев), делает танец равным образом индивидуальным. Когда мы читаем у Константина Бальмонта:
Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
Я застыл на последней черте.
Последнее дело — принимать всерьез такую ламентацию. Для этого необходим прозаический «построчник». Скажем: «Друг мой, мне скучно до дурноты. Мечты меня более не согревают. Дни мои ужасающе равномерны, жизнь — монотонна. Я как будто застыл на последней границе». Можно попробовать еще с десяток построчников — так пешеход способен по-разному следовать за вальсирующей парой. Или некто начинает письмо так: «Друг мой, ты спрашиваешь, как я себя чувствую? Неважно»... и далее идут стихотворные строки. Адресат, удивляясь выспренности сообщения, покрутит пальцем у виска: «Что это он ударился в поэзию? Неужели нельзя просто сказать, в чем дело?»
Поэт обращается к чужому человеку (читателю) как к другу или жене. Прямо-таки равенство и братство. Трогательно, во всяком случае. И хотя мы знаем, что это ложная интимность, нам, тем не менее, приятно. Отсюдавыражение: «родственная душа». Магические «я» и «ты», хотим мы того или нет, соединяют нас, сближаясь с нашим радикальным одиночеством, которое, имея дело с необъяснимым рождением, сном, смертью, не верит ни лозунгам, ни призывам к социальному времяпровождению, зная: даже лучшая идеология, даже великое открытие экзистенциально не отличаются от плеска волны или полета майского жука. Религия — тоже массовое понятие: когда мне говорят, что Бог мне ближе моего сокровенного «я», ценность мысли снижается общедоступностью — это говорят и тысячам других.
* * *

Еще в восемнадцатом веке поэты не очень заботились о публике и популярности — у каждого поэта был свой круг читателей. Равным образом их не очень заботили «широта кругозора» и научное мировоззрение. Достаточно было знать греческий и латынь, античную классику, риторику и поэтику. Религия и мифология давали достаточно сюжетов для толкований и комментариев. Потом хлынуло человечество со своими бесчисленными подробностями и аксессуарами.
Если мир создан, говоря метафизически, «сверху вниз», от недвижного центра к подвижной периферии, создан из «ничто», его нечего познавать. «Ничто» — просто граница, нейтральная полоса, за которой раскинулся хаос, доступный любой трактовке: он умный и глупый, структурный и текучий, постоянный и случайный, духовный и материальный. До восемнадцатого века «познавать» означало «определять», уточнять место человека в иерархии сотворенного. «Сверху вниз» идет созидающий божественный свет и постепенно рассеивается в ночи и хаосе. «Сверху вниз» идет «сперматический логос», рождая интеллект, душу и тело. Концепция ясная и четкая.
В восемнадцатом веке решительно победил проект «вавилонской башни». Вселенная строится из крохотных кирпичиков — молекул и атомов. Как и почему — непонятно. Уточнение места человека в божественной иерархии сменилось вопросительным знаком — сигнатурой сатаны, пришельца из-за границы «ничто». Этот вечно прожорливый сын хаоса питается ответами. Сытый, он отдыхает, потом принимается за дело с новой энергией. Его культ требует неустанного, бесконечного поклонения.
Разрушительное начало хаоса в образе ослицы следует за Окносом в античном Аиде. Окнос бредет по берегу болота, сплетая грубый канат из тростника, — ослица расплетает его зубами.
Вместе с активизацией человеческой деятельности растет сознание бессмысленности оной. В неудержимом центробежном стремлении человек преодолел «ни шагу далее» римского бога Термина. Почему нельзя преодолевать эту границу?
В данном случае под «человеком» имеется в виду участник общего рационального плана, который называется прогрессом, эволюцией, поступательным движением и прочее. Валерий Брюсов воспел такого участника:
Молодой моряк вселенной,
Мира древний дровосек.
Неуклонный, неизменный,
Будь прославлен, Человек!
До известной степени, в силу общего пространства и времени, каждый из нас — участник такого плана. Но душа остается равнодушной, ее задача — выбор своего пути независимо от общего маршрута. И этому ее учит искусство поэзии, каждое стихотворение должно быть самостоятельным усилием души. Немецкий поэт семнадцатого века Гофман фон Гоф-мансвальдау писал: «Душа, учись смотреть выше горизонтов этого мира!» Мы рождаемся одинокими и умираем одинокими, у нас нет оснований некритически усваивать мировоззрение окружающего коллектива, жить заимствованной жизнью, растворяться в кислотной среде какого-либо авторитета, принимать предложенные максимы, пусть даже предлагателя зовут Платоном или Ницше. Но некоторые фрагменты, даже фразы возбуждают внимание, волнение, действуют особенно повелительно. Когда мы читаем у Ортеги-и-Гассета: «Жизнь даже самого близкого человека для нас — не более чем мимолетное облачко», — нас удивляет подобное выражение и вызывает молчаливые комментарии, рожденные воспоминаниями и ассоциациями радикального одиночества. Мы слышим и чувствуем интуиции нашей души. Это необходимо для воспитания и сохранения от пагубного влияния чужих мнений — личных или групповых, чужих идеологий, чужих занятий. Нельзя смешиваться с внешним миром. Между ним и нами, как между ним и хаосом, должна пролегать полоса ничто, дистанция, нейтральная зона.
* * *
Слово «должен» весьма подозрительно нашей душе, которая, в сущности, никому ничего не должна, вернее говоря, сама выбирает свои долги. Хорошо рассуждать о «нейтральной зоне» между нами и миром, но есть моменты, когда держать такую зону чрезвычайно трудно. Душа, как правило, амбивалентна, и любовь, или точнее, поиск нашего двойника, зачастую приводит к мучительным страданиям. Мы способны много лет искать во внешнем мире «родственную душу», пока не убедимся в лихорадке терзаний: наша муза, идеал, идея, герой пребывают где-то... там, за гранью чувственного постижения, в пространствах фанетии или фантазии (имеются в виду понятия орфической теологии, атмосфера, необходимая для проявления и деятельности первичных богов — Фанеса и Эроса). Это поиск наудачу, в полном неведении и полной неопределенности, где «я» и «ты» меняются местами, совпадают, пропадают. Александр Блок очень точно выразил состояние подобного поиска:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо,
Все в облике Твоем предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне и ясен нестерпимо,
Я молча жду, тоскуя и любя.
Если в строках Александра Блока слышна конкретная страсть, иное дело — французский поэт шестнадцатого века Морис Сцев. Его поэма « Делия — объект наиболее высокой добродетели» — компендиум платонизма. Delie — французская анаграмма «идеи». Здесь не столько стремление к даме, сколько разъяснение сложного понятия «добродетель» и пути к ней. Женская субстанция совершенно растворена в метафизической догме.
Можно долго блуждать в безнадежных поисках андрогина.
Этот образ, силуэт, схема, фантом приходят неизвестно откуда, крайне туманно проступают из внешнего или внутреннего пространства, хотя слова «внешний», «внутренний» теряют здесь всякий смысл. Волнистое пятно вместо сна и реальности, прерывистость дыхания, дрожь в сердце — так дает о себе знать «предчувствие Тебя». Рождается ли оно постепенно, появляется ли сформированным — непонятно. Оно может сопровождаться опьяняющим колоритом, волнующей близостью. Неизвестность, загадочность, след бегущей Аталанты. Мы ловим ее в стихотворениях самых разных поэтов, блуждаем в сумрачных, мнимых силуэтах. Раскрываем книгу польского лирика Болеслава Лесьмяна. Баллада под названием «Панна Анна»:
Когда успокоится дневной зной,
Когда погасает вечер,
Панна Анна надевает самое соблазнительное платье.
Потом красивые пальцы погружаются во мрак чернокнижного сундука:
Панна Анна достает деревянную куклу,
Чей неподвижный взгляд устремлен в ничто...
Под влиянием этих строк мы, словно красивые пальцы панны Анны, погружаемся в тайную вкрадчивость магического присутствия и на минуту закрываем книгу. Эта минута важна для любого поэта. Мы не стремимся прочитать одну балладу и перейти к другой. Мы мечтательно думаем о судьбе одинокой девушки: она вряд ли ценит «человеческое общение», вряд ли имеет друзей или подруг. Долгие прогулки, собирание трав и кореньев, загадочная мелодия ночной птицы, неожиданно пристальный взгляд старухи в лохмотьях, чтение какой-нибудь ветхой книги — все это настроило ее мысли на тот фригийский лад, который, по мнению Апулея, звучит в голове колдуньи. Панна Анна очаровывает и медленно расплывается. Потом, через несколько месяцев или лет, мы берем «Озарения» Артюра Рембо, листаем, взгляд фиксирует странный фрагмент под заголовком Fairy. Гадаем, что это такое. Волшебное, тайное, магическое, что-либо еще? Пробегаем текст, вчитываемся в текст. Бесполезно, его тайна остается не затронутой пониманием. Берем русский перевод. Неуклюже, угловато, раздражающе нелепо. Пытаемся переводить сами, но вычитанный в словаре вокабуляр поражает несусвет-ностью. Однако наше воображение не успокаивается и с напряженностью фавна пытается настигнуть ускользающий образ:
«Для Элен сочетаются заклятием орнаментальные потоки в блуждающей девственной полутьме и царственные сияния в молчании звезд...» Буквальный смысл французских слов не дает ничего, нас ведет нечто вроде вербальной интуиции, нечто вроде инкан-тации, заклинания: «...Раскаленное лето, немые птицы, ленивое блаженство траурного корабля в заливе мертвых страстей и стерильных ароматов.
Жестокая песенка жен лесорубов над бешеным ручьем в руинах леса, коровьи колокольчики, эхо долин, гул степей.
Ради юности Элен волновались оперения и тени, трепетала грудь бедности и легенда неба.
Ее глаза, ее изысканный танец в драгоценных отблесках, в холодных притяжениях, в декоративном упоении единственного часа».
Набросав данный парафраз, отдаленный эскиз перевода, внушенный бог знает какой реминисценцией, мы вдруг удовлетворенно соображаем: нельзя Fairy оскорблять потной близостью... понимания. Если так, возможно поиск бесполезен, возможно муза, идея, героиня вообще ушли из нашей жизни? Читаем стихотворение «Женщины» испанского поэта Дамасо Алонсо:
О белизна.
Кто озарил нашу жизнь
Исступленно инфернальных бестий
Этой звездной ясностью,
Этим снегом в отблесках раскаленного сна?
А действительно, кто? Мы творим образы на фоне нашей фантазии — это звучит более или менее правдоподобно. А кто создал фон, фантазию? Неужели мы обречены постоянно ловиться на крюк ненавистного вопросительного знака?"

[shukra]

Специально  для Киры.
МИПАМ РИНПОЧЕ
ВЗАИМОЗАВИСИМОЕ ВОЗНИКНОВЕНИЕ
(тиб. rten cing `brel bar `byung ba)
(Глава из mkhas pa'i tshul la `jug pa'i sgo zhes bya ba'i bstan bcos bzhugs so)
Что подразумевается под взаимозависимым воникновением? Это означает, что ничто, включая внутренние и внешние явления, не возникает без причины. Они также не возникают из беспричинной самости (тиб. rgyu min pa bdag), необусловленного и постоянного создателя, такого как эго, время или всемогущего (тиб. dbang phyug) (Под “беспричинной самостью” подразумевается некая гипотетическая (поскольку логически это не возможно обосновать) вещь, независимая ни от чего, вполне самодостаточная, однако, обладающая производящей функцией. Такие понятия как “создатель” и ”всемогущий” можно отнести к этой же категории явлений, поскольку их суть и активность не отличаются от предыдущего понятия. Буддисты считают, что если вещь изначально определяется как нечто независимое, а следовательно, это есть некая самозамкнутая сущность, - ее функционирование, так сказать, с выходом во вне логически недоказуемо. ). Тот факт, что явления считаются произведеными, основывается на взаимозависимости соответствующих причин и условий, которые сходятся вместе и называются взаимозависимым возникновением. Чтобы выразить это, существует уникальный подход буддийского учения.
Все внешние явления возникают во взаимной зависимости, например, также как росток выростает из семени. Внутренние явления, скандхи высших, средних и низших чувствующих существ (Подразумеваются существа всех трех миров самсары.) возникают в виде двенадцатичленного взаимозависимого возникновения.
Как это происходит? Внешннее взаимозависимое возникновение может быть проиллюстрировано на примере таких вещей как росток, выростающй из семени благодаря семи взаимосвязанным причинам (тиб. rgyu dang `brel ba) и шести взаимосвязанным условиям (тиб. rkyen dang `brel ba).
Семь взаимосвязанных причин это семя, побег, листик, росток, стебель, бутон, цветок и плод, которые являются последовательными причинами, поддерживающими последовательное возникновение.
Шесть взаимосвязанных условий, это земля, вода, огонь, ветер, пространство и время, которые соответственно являются [качествами] устойчивости, удерживания, созревания, расширения, вмещения и постепенного изменения (тиб. brten pa, sdud pa, smin pa, `phel ba, go `byed pa, rim pa `gyur ba). (Для того, чтобы возник плод, необходимы 6 условий: Земяля - это то, что дает поддержку и опору для семени. Вода - это то, что соединяет и питает. Огонь - это тепло, которое активизирует процесс созревания. Ветер - это то, что позволяет ростку динамически развиваться. Пространство - это то, что способствует беспрепятственному росту. Время - это фактор постепенного изменения и развития, перехода от одного момента к следующему, от прошлого к настоящему, от настоящего к будущему, а также фактор наличия нынешнего момента.)
Совозникающие (тиб. lhan cig) условия способствуют возникновению семи (этапов): от ростка до плода.
Что касается внутренней взаимозависимости, взаимосвязанными причинами здесь являются двенадцать звеньев (тиб. yan lag bcu gnyis). Что же это такое? Сутра описывает их так:
Из-за наличия этого, возникает это, и поскольку это родилось - рождается это. Так что при условии неведения (тиб. ma rig pa) возникают формирующие факторы (тиб. `du byed), при условии формирующих факторов - сознание (тиб. rnam par shes pa), при условии сознания - имя и форма (тиб. ming dang gzugs), при условии имени и формы - шесть источников сознания (тиб. skye mched drug), при условии шести источников - контакт (тиб. reg pa), при условии контакта - ощущение (тиб. tshor ba), при условии ощущений - жажада (тиб. sred pa), при условия жажады - схватывание (тиб. len pa), при условии схватывания - существование (тиб. srid pa), при условии существования - рождение (тиб. skye ba). При условии рождения возникают старость и смерть (тиб. rga shi), мучение (тиб. mya ngan), скорбь (тиб. smre sngags), страдание (тиб. sdug bsngal), несчастие (тиб. yid mi bde ba) и отчаяние (тиб. `khrugs pa). Таким образом возникает одна лишь великая масса страданий.
Сказано, что:
Похожим образом, формирующие факторы прекратятся, поскольку прекращается неведение и т.д. вплоть до момента, когда прекращаются рождение, старость и смерть - печаль и т.п., - великая масса страдания, также прекращается.
1) НЕВЕДЕНИЕ (тиб. ma rig pa): Неведение означает незнание [четырех благородных] истин, заблуждение (тиб. rmongs pa) неверного восприятия, а также не соответствие природе вещей (тиб. dngos po'i rang bzhin), а именно: рассмотрение различных скандх (тиб. phung po) на различных уровнях трех сфер как постоянных (тиб. rtag pa), приятных (тиб. bde ba), самосущих (тиб. bdag), полных (тиб. ril po), единичных (тиб. gcig pu), как чувствующих существ (тиб. sems can) и “мое” (тиб. bdag gi) - все это является концепциями (тиб. kun rtog), омрачающими истинный смысл (тиб. yang dag pa'i don).
2) ФОРМИРУЮЩИЕ ФАКТОРЫ: До тех пор пока есть неведение восприятия эго (тиб. bdag tu `dzin pa'i ma rig pa), в силу этого будет возникать карма порожденная привязанностью (тиб. chags), неприязнью (тиб. sdang) и неведением (тиб. gti mug), заслугой добродетельных действий, пороком недобродетельных действий, а также недвижными действиями (тиб. mi gyo ba'i las). Таким образом, формирующие факторы означают, что в сознании (тиб. rnam shes) засеваются семена существования (тиб. srid kyi sa bon). Таким образом, дободетель - это основа и удовольствие высших миров (тиб. mtho ris), недобродетель - это основа и страдание низших миров (тиб. ngen song), недвижность (Так называемые недвижные действия (mi gyo ba) - это высшие формы йогического погружения или состояния невозмутимости.) - это перерождение в двух высших мирах (формы и отсутствия формы).
3) СОЗНАНИЕ: Формирующие факторы порождают сознание, которое следует к месту рождения следующего существования. Семя (тиб. sa bon), которое находится в сознании [основе всего] и которое приводит к [следующему] рождению, называется вынуждающим сознанием (тиб. `phen byed kyi rnam shes), а то, которое ведет к месту рождения того существования, когда сходятся условия, называется сознанием вынужденного результата (тиб. `phangs `bras). В действительности и то и другое, это одно и то же в том смысле, что это звено сознания, которое устанавливается как перерождение.
4) ИМЯ И ФОРМА: Когда силой сознания рождаются в материнской утробе, звено имени и формы состоит из четырех «имен»: сознание, ощущение, восприятие и формирующие факторы и вместе с ними [возникает] форма овального зародыша и т.д. Тело состоит из этих составляющих, которые поддерживают друг друга подобно перекладинами крыши дома.
5) ШЕСТЬ ИСТОЧНИКОВ: Затем, когда период имени и формы полностью завершается, возникают шесть внутренних источников: глаза и пр. (Шесть источников - это шесть органов чувств или воспринимающих способностей, то есть органы зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса, а также орган ментального восприятия.)
6) КОНТАКТ: После того как объект, чувственная способность и сознание встречаются вместе - возникают шесть контактов, такие [например] как полное различения объекта, встречающегося с глазом (То есть благодаря взаимодействию этих трех элементов происходит процесс восприятия.). Это звено контакта.
7) ОЩУШЕНИЕ: Из этого контакта возникает переживание трех аспектов: приятного, болезненного и нейтрального (тиб. bde sdug btang snyoms) ощущений. Это звено ощущения.
8) ЖАЖДА: На основе ощущения возникает нестерпимое желание (тиб. `dod sred) не отделяться от приятного ощущения, боязливое желание (тиб. `jigs sred) отбросить неприятное ощущение и самодостаточное пребывание в ощущении индиферентности. Таким образом возникает желание по отношению к шести объектам, от форм до ментальных объектов. Вкратце, звено жажды - это переживание вкуса объектов (тиб. ro myang) на основе ощущения и сближения с этими объектами поскольку нравится за них цепляться. Она [жажда] подразделяется на три вида [соответствующих] сферам желания (тиб. `dod), формы (тиб. gzugs) и отсутствия формы (тиб. gzugs med).
9) СХВАТЫВАНИЕ: На основе жажды сильно увеличивается нестерпимое желание: “Пусть я не буду отделяться от того, что прекрасно и приятно!” Поэтому действительное вовлечение и сильная тяга (тиб. brkam chags) к объектам является звеном цепляния. Если подразделить [схватывание] то это: желание (тиб. `dod pa), (ошибочные) взгляды (тиб. lta ba), придерживаться дисциплины и ритуалов как первостепенного (тиб. tshul khrims brtul zhugs mchog `dzin) и принимать идею эго (тиб. bdag tu smra ba nye bar len pa) (Под желанием подразумевается тяга к объектам пяти органов чувств. Взгляды - это приверженность различным ошибочным идеям, таким, например, как крайние взгляды нигилизма или этернализма. Далее следует чрезмерное увлечение внешней формой практики, аскезой и прочими видами самоограничения. Привычное цепляние за такие идеи как “я” и ”мое”, а также за реально существующую субстанцию, является четвертой формой схватывания.).
10) СУЩЕСТВОВАНИЕ: Это схватывание полностью осуществляет действия посредством тела, речи и ума, которые устанавливают последующее существование. Это звено существования. Оно может быть подразделено на три [типа] существования трех сфер (тиб. khams gsum) и т.д (Три сферы существования - это сфера желания, формы и отсутствия формы. Весь самсарный мир, вместилище, может подразделяться на разные категории местопребываний разных существ, например, есть классическое деление мира на шесть лок или уделов - это: миры адских существ, голодных духов, животных, людей, полу-богов и богов. Однако все эти сферы сществования характеризуются претерпеванием страдания.).
11) ПЕРЕРОЖДЕНИЕ: Силой существования, когда сходятся условия, звено перерождения вначале актуализирует перерождение в месте рождения той [соответствующей] реинкарнации, чтобы полностью развить тело и занять место соответсвующей категории (То есть переродиться и закрепиться в соответствующей прошлым кармическим накоплениям и предрасположенности сфере существования.). Это основа для переживания всех видов страдания посредством той [телесной] поддержки.
12) СТАРОСТЬ И СМЕРТЬ: Из перерождения возникает взросление, которое является изменением в потоке скандх, и смерть, котрая является прекращением потока. Из этого возникает печаль, которая есть внутренняя мука, скорбь, исходящая из этого, страдание, которое сопровождает пять чувственных сознаний (тиб. sgo lng'i shes) и несчастие, которое сопровождает ментальное сознание (тиб. yid shes). К тому же возникает отчаяние в силу неприятных и второстепенных беспокоящих эмоций. Короче - это огромное количество совершеннейшего страдания возникает из-за перерождения в самсаре.
Перерождение возникает из становления и сопровожающих его [звеньев]. Поскольку существуют предыдущие звенья, есть определенность (тиб. tha snyad) относительно того, что возникнут следующие. Предыдущие, возникнув, выполняют функцию производства возникновения следующих звеньев. Если предыдущие звенья отсутствуют или не возникают - следующие также не возникнут и не появятся. Таким образом, прекращается масса страдания.
Что касается взаимосвязанных условий, то такие беспокоящие эмоции как неведение возникают в сочетании с внутренними органами чувств (тиб. nang gi dbang po) и объектами внимания (тиб. dmigs pa'i yul). То же самое происходит и с действиями (тиб. las) (То есть неведение и действие или крама не могут сформироваться без объекта и органа чувств или агента действия.).
Такие семь [звеньев] как имя и форма и пр., которые являются основой страдания (В Абхидхарме неведение, жажда и схватывание рассматриваются как омраченные состояния ума или аффекты; формирующие факторы и существование - как действие, а имя и форма и остальные шесть звеньев - как основа страдания. Более подробно об этом смотри ниже.), возникают из совозникающих условий (тиб. lhan cig byed pa'i rkyen) шести элементов: внутренний твердый элемент земли, жидкий элемент воды, (Если соотнести с физиологией человека, то первое - это физическое тело, а второе - кровь и другие текучие составляющие.) тепло огня, благодаря которому переваривается пища; элемент ветра - вдох и выдох дыхания; элемент пространства, каковым являются вмещающие полости (тиб. go `byed pa'i bu ga), а также элемент сознания.
Визуальное восприятие (сознания глаза) (тиб. mig shes) возникает когда вместе фунционируют пять [вещей]: поддержка (тиб. rten) - каковой является орган чувств глаза, объект (тиб. dmigs) - каковым является видимая форма, непосредственное проявление (тиб. mngon par snang ba), неомраченное пространство (тиб. mi sgrib pa nam mkha) и ментальная направленность ума (тиб. bsam pa yid byed) Необходимо понять, что это также относится к любым другим сознаниям.
Таким образом, возникновение всех внешних и внутренних явлений требует, чтобы их соответствующие причины и условия сходились подходящим образом. Если эти [факторы] неполные (тиб. ma tshang) - явления не возникают, если же полные - определенно возникают. Такова природа взаимозависимого возникновения.
Поскольку с безначальных времен не было создателя этого продолжительного вовлечения (тиб. rgyun gyi `jug pa), такого как Эго (тиб. bdag), Всемогущего (тиб. byed pa po) и др. Кроме того причины [возникновения] не порождают мысли: «Я произведу этот результат», а также результаты не порождают мыслей: «Я возник из этого». Однако они возникают обладая пятью особыми чертами взаимозависимости причины и результата. И каковы же они?
[Явления] не постоянны, поскольку росток возникает после того как прекращается семя, а не тогда когда семя наличествует и не прекращается.
[Явления] не прерываются, поскольку росток не возникает вне потока (тиб. rgyun), когда семя уже прекратилось; он возникает без перерыва. Прекращение семени и возникновение ростка подобно поднимающимся и опускающимся плечам весов (То есть прекращение семени и возникновение ростка представляет собой непрерывный процесс, как бы перетекание одного в другое. Однако также нельзя говорить о трансформации или превращении двух смежных явлений, о чем будет говорится далее.).
Предыдущее звено не переходит в последующее, поскольку семя и росток это не одно и то же ни в смысле сущности (тиб. ngo bo), ни в смысле функционирования (тиб. byad las) (Имеется в виду простая вещь: семя и росток - это разные вещии. У них разная структура и разный способ функционирования.).
Маленькая причина может произвести большой результат, также как крохотное семя может стать причиной большого плода.
Причина и результат имеют одинаковый поток или основу поскольку, например, пшеничный росток произростает из пшеничного семени, а приятный результат из добродетели.
Необходимо понять, что все внутренние и внешние причины и результаты характеризуются этими пятью [особыми чертами].
Какой можно привести пример? Необходимо понимать это следующим образом:
Подобно начитыванию, маслянной лампе, печати
Чудесному стеклу (линза), семени, кислому или звуку:
Также обстоит дело и с последовательностью скандх (перерождением)
Мудрый должен понять, что они не перемещаются (тиб. mi `pho ba).
(Эти восемь примеров поясняются следующим образом: 1) Когда читают текст вслух, написанное не переходит непосредственно в органы речи и не превращается в произнесенную вслух фразу. 2) Свет, исходящий из лампы, не является результатом превращения самой лампы. 3) Лицо, отражающееся в зеркале, не превращается в зеркало. 4) След оттиска на бумаге не является результатом превращения печати. 5) Линза позволяет поджечь, например, бумагу, однако из этого не следует, что она (линза) превращается в огонь. 6) Семя не превращается в росток, однако поток семени позволяет семени возникнуть. 7) Воспоминание о кислом приводит к слюноотделению, однако это не значит, что кислый вкус превращается в некие физиологические процессы. 8) Слышимый звук не трансформируется в способность органа чувств уха.)
Понимая это, вы понимаете, что явления - это лишь непреложная манифестация взаимозависимости. Поскольку они не возникают ни из себя, ни из чего-то другого, ни из того и другого, ни без причин - следовательно они совсем не возникают (Это рассуждение относится к метдам опровержения истинносущего с позиции динамики взникновения. Любое явление может быть познано только исходя из его отношений и связей, однако, если таковые отсутствуют как некая реальная сущность, - все распадается в тотальной относительности. Начиная с Нагарджуны данный метод ширко использовался мадхьямиками.). Они не произведены таким создателем как Время или Всемогущий. Они лишены жизненной силы (тиб. srog) или индивидуальности (тиб. gang zag), деятеля (тиб. byed pa po) или эго (тиб. bdag), а также идентичности вещей (тиб. chos kyi ngo bo). Они пустые (тиб. gsog) и ложные (тиб. gsob), а также лишены собственной природы (тиб. rang zhin med pa). Тот кто понимает, что это так, не омрачается [360 бесполезными взглядами], такими, например, как концептуализация прошлого, настоящего и будущего Я.
Тот, кто обладает уверенностью в том, что эти [взгляды] не возникнут в будущем будет предсказан (тиб. lung ston pa) в непревзойденном просветлении (тиб. bla med byang chub) всеми буддами.
Таким образом, эти двенадцать аспектов взаимозависимости будут продолжать развертываться (тиб. rgyun gyis `jug) до тех пор, пока не будет удалено неведение. Прошлые причины: неведение и формирующие факторы, формируют нынешнее сознание, так что возникает продвинутый результат (тиб. `phangs `bras). Следующие звенья, вплоть до беспокоящих эмоций жажды и схватывания, собирают карму, которая приводит к существованию. Таким образом, вплоть до существования развиваются [восемь звеньев]. Продолжая с этого момента, обретают рождение в месте, соответствующем собственной карме и благодаря такой [телесной] поддержке (тиб. rten) подвергаются самсарическому страданию старости, смерти и т.п.
Что касается поддержки, то для всех, обладающих формой, возникают [звенья] от сознания до существования. Если рождаются в бесформных сферах, - возникают [звенья] от сознания до существования, которые состоят из четырех скандх имени.
Когда бы и как бы не рождались, произойдет процес рождения, старения и смерти. И снова, приняв другое рождение, под воздействием кармы и беспокоящих эмоций, сова и снова кружаться и блуждают в существовании трех сфер подобно вращающейся головешке или колесу водянной мельницы.
Поняв в общих чертах такой способ непрерывного возникновения, если выясняют сколько жизней необходимо чтобы завершить [один двенадцатичленный цикл], даются наставления относительно того, как они завершаются в трех жизнях: предшествующей, настоящей и последующей.
В силу неведения, жажды и схватывания, обретают следующее рождение, возникающее в силу формирующих факторов кармы. Поскольку в этой [жизни] также сущетсвуют [звенья] от сознания и до существования, старости и смерти, они завершаются в пределах двух жизней.
Что бы ни было, поскольку существует продолжающееся возникновение (тиб. rgyun chags par `byung ba), когда одно зависит от другого, такой процесс называется продолжающимся взаимозависимым возникновением.
Более того, также есть способ каковым двенадцать [звеньев] содержаться в моменте завершения действия (тиб. bya ba rdzogs pa'i skad cig). Если проиллюстрировать это, например, действием убийства, то вовлечение при отсутствии понимания - это неведение. Также действие - это формирующие факторы. Восприятие этого - сознание. Контакт оружия, пронизывающего [тело] - это имя и форма а также шесть источников. Переживание или ощущение - это собственная радость и страдание другого. Присутствует радостное вовлечение и жажда, а из этого происходит схватывание следующей части. Скандхи во время этого совершения действия - это существование, результирующее в возникновение настоящей и последующей части. Их изменение и прекращение рассматривается как звенья старости и смерти. Таким образом, это и есть взаимозависимость в моменте [завершения действия] (Необходимо отметить, что в Абхидхарме описание мгновенного вида причинно-зависимого возникновения несколько отличается по содержанию: “Поистине, в одном мгновении присутствуют [все] двенадцать компонентов. Допустим, например, что некто из жадности намеревается лишить жизни живое существо. Его помраченность - это неведение; то, что выступает мотивацией, - это формирующие факторы; реагирование на каждый объект - это сознание; сосуществующие с сознанием четыре группы - это имя и форма; органы чувств, основанные на мени и форме, - это шесть источников сознания; направленное соединение шести источников сознания - это контакт; [содержание] опыта в контакте - это чувствительность; влечение - это жажда; связанные с ней проявления [аффектов] - привязанность; вызываемые ею физические и вербальные действия - существование; всплывание всех этих дхарм - рождение; созревание - старение; разрушение - смерть.” См. “Абхидхармакоша. Васубандху”, 3й том, стр. 107-108, пер. В. И. Рудого).
Если сгруппировать двенадцать звеньев взаимозависимости - то три [звена]: неведение, формирующие факторы и сознание - являются продвигающими (тиб. `phen pa) звеньями. Четыре - от имени и формы до ощущения - звенья продвинутого результата. Три [звена] - жажда, схватывание и существование - это полностью установленные (тиб. mngon par `grub) звенья, и два - рождение, а также старение и смерть - это [также] полностью установленные звенья. Таким образом, всего есть четыре [подразделения].
Также они (звенья взаимозависимого возникновения) могут быть разбиты на три: неведение, жажда и схватывание - это аффекты (тиб. nyon mongs). Формирующие факторы и существование - карма. Оставшиеся семь - основа страдания. Эти три категории соответственно называются аффектами аффектов, аффектами кармы и аффектами жизни или перерождения, поскольку они омрачают всех существ. И снова, они также соответсвенно называются зависимостью от аффектов, зависимостью от кармы и зависимостью от страдания.
Из трех аффектов происходят две кармы, а из них возникают семь основ страдания. И из этих семи снова возникают аффекты и карма. Таким образом, происходит постоянное вращение [самсары].
Среди двенадцати звеньев, пять аффектов и карм, а также сознание, являются причинами, которые формируют все остальные звенья. Таким образом, можно сказать, что есть четыре звена: неведение, карма, жажда и сознание. Здесь, как жажда так и схватывание [определяются] как жажда, а формирующие факторы и существование как карма.
Далее необходимо понять, что сознание подобно семени, карма подобна полю, жажда подобна влаге, а неведение подобно высаживанию и удобрению. Эти четыре производят ростки имени и формы во всех местах рождения существования (тиб. srid pa'i skye gnas).
Когда эти звенья собираются в прогрессивном порядке (тиб. lugs `byung), пять карм и аффектов относятся к истине происхождения, а остальные семь относятся к истине страдания.
В порядке обащения (тиб. lugs ldog): отбросив неведение с помощью мудрости, которая различает природу истины (тиб. chos nyid rtogs pa), обращение вспять пяти карм и аффектов - это истина пути. Точно также прекращение семи основ страдания - это истина прекращения. Таким образом они являются природой двенадцати аспектов истины (тиб. bden don rnam pa).
Таким образом, взаимозависимое возникновение рассматривается как наиболее сущностное и глубокое учение среди сокровищниц Слов Будды. Тот кто видит взаимозависимое возникновение глазом мудрости (тиб. shes rab kyi spyan) - придет к пониманию того, что дхармы обладают природой восьмеричного благородного пути и взором изначального знания (тиб. ye shes kyi gzigs), различающим все познаваемое, - увидит дхармакаю состояния будды. Так было сказано.

[shukra]

PAX SATURNI
«Кода-то... вся земля переполнилась ненавистью
................…и сильный
Разорял слабого. Давным-давно, давным-давно...
Благодарите Господа
За наше прекрасное, мирное, счастливое время».
Современник.

О, лукавые льстецы, отправляйтесь за океан,
Отправляйтесь в мою страну;
Скажите ей, что она «средь стран других могучая держава»—
и сделайте это красноречиво!
Скажите, что там нет угнетения,
Скажите, что там царят мир и благоденствие,
Скажите, что там тяжёлый труд доставляет радость,
Скажите, что там вовсе нет угнетения;
Говорите во весь голос об американских добродетелях –
И вам воздастся.
Скажите, что владельцы магазинов честно расплачиваются
с продавщицами,
Скажите, что все там живут по совести и превыше всего
ставят стремление ко благу —
И вам воздастся.
Скажите, что я циник и предатель,
Скажите, что искусство может обходиться
невежественными имитаторами —
И вам воздастся.
Прославляйте их, прославленных многими —
И вам воздастся.
Называйте всё это порой мира и благоденствия,
Помяните добрым словом любительскую проституцию,
Помяните добрым словом тайных сводников,
Помяните добрым словом администраторов универмагов,
Помяните добрым словом нанимателей женщин,
Помяните добрым словом эксплуататоров,
Помяните добрым словом стоящих у власти,
Помяните добрым словом модных проповедников —
И вам воздастся.
Говорите о глубокомыслии обозревателей,
Говорите о чистоплотности репортёров,
Говорите о непредвзятости прессы,
Говорите, что там в ходу только честные сделки.
Говорите всё это и воздержитесь даже от намёка на иронию
И вам воздастся.
Говорите о широком кругозоре учёных —
И вам воздастся.
Скажите, наконец, о, великодушные лжецы,
Что вы любите своих сограждан —
И вам воздастся!

Эзра Паунд