№111062Добавлено: Вс 26 Фев 12, 17:30 (12 лет тому назад)Махавайрочана (сутра, перевод на русский)
Вопрос всем , кто в курсе есть ли в сети полностью переведённая на русский (на анг.есть) Махавайрочана сутра.
На джапонике только 14 глав, а вся она если не ошибаюсь или 31 или 32гл.
Так же интересуют тексты Какубана , на русском, если есть.
№111100Добавлено: Пн 27 Фев 12, 20:13 (12 лет тому назад)
Все сразу откликнулись, за что всем спасибо. Если кому интересно и не в курсе есть сайт
Трубниковой оттуда взял, спасибо женщине она и тексты Тэндай кое какие перевела см здесь
http://trubnikovann.narod.ru/Hongaku.htm
Обновление школы Сингон в первой половине XII в.
Деятельность Какубан
Н.Н. Трубникова
Сетевая версия — сентябрь 2008 г.
Жизнь Какубан
«Тайное толкование мантр пяти кругов и девяти знаков»
«О неравенстве явного и тайного учений»
«Покаянные признания в молельне Тайного Величия»
«Стихи о собственной просветленности единого сердца»
«Стихи о созерцании знака А»
В пору «правления из молельни», инсэй, школа Сингон получала особенно щедрую поддержку, ведь по обычаю именно в ее храмах принимали монашество отрекшиеся государи и их ближайшие родичи. На рубеже XI-XII вв. начинается обновление школы: возрождаются «собрания передачи Дхармы», дэмбо:э (см. §Т35) и изучение трудов Ку:кай.
Какубан 覚鑁 (1095–1143) считают крупнейшим мыслителем Сингон после Ку:кай. Он по-новому изложил учение о «таинствах» в целом и о некоторых важнейших обрядах, впервые подробно разобрал отношения между «тайным учением» и почитанием будды Амида. См.: Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban. A Study of Shingon Buddhist Dharma Transmission. Columbia University, 1991.
Какубан родился в провинции Хидзэн на острове Кю:сю: в семье начальника охраны одного из владений храма Ниннадзи. Его судьба показывает, что и в конце периода Хэйан в школе Сингон возможно было дойти до высоких монашеских должностей, не будучи выходцем из столичной знати.
«Буддийские записи годов Гэнко:» («Гэнко: сякусё») приводят такой рассказ о детстве Какубан. Однажды в его родные месте прибыл мирской чиновник, чтобы взыскать с поместья сбор в провинциальную казну. Отец Какубан славился как храбрый и искусный воин, но в тот раз спрятался за ширмой и не вмешивался, пока чиновник распекал его подчиненных. Мальчик видел это, испугался и после стал расспрашивать монаха из местного храма: кто был тот человек, так унизивший моего отца? Монах объяснил: это посланец губернатора, его все должны слушаться. Сам губернатор слушается министров, а они подчиняются государю. Есть ли кто-нибудь сильнее государя? Да, отвечал монах: это боги. Над богами же есть еще будды, они властвуют над всем миром. Тогда мальчик спросил: а как можно стать буддой? Монах начал излагать учение Сингон, и с тех пор мальчик стал его учеником.
В 1107 г. он поступил на обучение в храм Ниннадзи в Хэйан. Его наставником считался Кандзё: 寛助 (1052-1125) — монах школы Сингон, особенно близкий к государеву двору. Кандзё: был настоятелем Ниннадзи и То:дзи в Столице, Конго:будзи на горе Ко:я и еще нескольких храмов, включая и То:дайдзи в Нара. Храм То:дайдзи к этому времени перешел под начало Сингон, хотя «явные» учения в нем по-прежнему изучались. Кандзё: принимал меры к восстановлению «тайного» обучения в том объеме, каким оно было при Ку:кай. В 1009 г. он провел в Ниннадзи «собрание передачи Дхармы», а в 1113 г. снова ввел ежегодный обряд «окропления головы» в храме То:дзи. Кроме того, он восстанавливал здания и обряды на Ко:я.
С юношей занимались в основном ученики Кандзё:. Через несколько лет наставник перевел Какубан вместе с одним из своих старших учеников в Нара, в храм Ко:фукудзи. Там им надлежало освоить учения школ Куся и Хоссо:. По преданию, через три года учебы в Ко:фукудзи старший ученик увидел во сне самого Ку:кай Тот сделал ему выговор: неужели он не видит, что юноша, доверенный ему, уже освоил требуемые «явные» науки? А самому Какубан явилось в сновидении божество святилища Касуга в облике женщины в придворном наряде и сообщило о том же. В 1110 г. Кандзё: дал Какубан посвящение в монахи. Знак 鑁, хан, в его имени — запись санскритского VAý, «семенного слога» будды Махавайрочаны на мандале «Мира-Алмаза». После этого Какубан продолжил учебу в храме То:дайдзи у знатоков «явных» учений Санрон и Кэгон (см. §Т15). Через два года он пережил еще одно видение — бог-защитник Ко:я повелел ему прибыть на гору. В 1112 г. Какубан получил от Кандзё: «тайное» посвящение «восемнадцати путей», а в 1113 г. принял от него «великую Дхарму». Как отмечает Абэ Рю:ити, Какубан прошел путь обучения, описанный у Ку:кай в «Трактате о десяти состояниях сердца», — от «явных» учений к «тайному».
На горе Ко:я Ку:кай начал изучать труды Ку:кай. Кроме того, он уделял большое внимание «тайным» обрядам «памятования о будде» и почитанию бодхисаттвы Чрева Пустого Неба — Коку:дзо: (санскр. Акашагарбха). По примеру Ку:кай, Какубан повторял величание этого бодхисаттвы в течение ста дней по десять тысяч раз в день (или иначе: в течение пятидесяти дней по десять тысяч раз утром и столько же раз вечером). Такое подвижничество должно было дать молодому монаху чудесную способность — понимать и запоминать любые книги. За семь лет Какубан семь раз провел обряд почитания Коку:дзо:.
В 1121 г. Какубан вернулся в Ниннадзи и получил полное «тайное» посвящение. В следующем году он еще раз провел стодневный обряд, обращенный к бодхисаттве Коку:дзо:. В ходе подвижничества он принял восемь обетов:
1) Переписать все «тайные» сутры и трактаты, перечисленные у Ку:кай в «Списке привезенных и преподносимых вещей».
2) Переписать «тайные» тексты, перечисленные в «Списке трех учений» 三学録, «Сангаку-року».
3) Переписать все сочинения Ку:кай.
4) Нарисовать две мандалы на одном свитке для подношения в храм.
5) Нарисовать три образа Акашагарбхи для такого же подношения.
6) Прочесть вслух «Сутру-сердце» 1200 раз для божеств-защитников горы Ко:я.
7) Преданно служить своему наставнику, который на горе Ко:я занимался с ним обрядами Акашагарбхи.
8) Составить толкования к «тайным» текстам, открыть «око сердца» подвижников ради новой славы «таинств».
По преданию, в том же 1122 г. Какубан достиг просветления. После этого он принял еще два обета: возвести пагоды для мандал «Алмаза» и «Чрева», а также зал для «тайных» упражнений по сосредоточению.
В 1124 г. Кандзё: сопровождал на гору Ко:я государя-монаха Тоба. Тогда же Какубан познакомился с Тоба и позже был приближен ко двору отрекшегося государя. В 1126 г. Тайра-но Тамэсато пожертвовал Какубан землю в долине Нэгоро 根来 в тридцати километрах от Ко:я. Какубан построил там небольшой храм, а доходы с земли стал тратить на восстановление «собраний передачи Дхармы» на горе Ко:я. Тоба поддержал это начинание пожертвованиями. Возрождению собраний помогали влиятельные монахи разных школ, в том числе Гё:сон (1057-1135), глава школы Тэндай. Было построено здание для собраний 伝法堂, Дэмбо:до:, туда назначили двадцать шесть монахов. Позже оно было преобразовано в «Молельню передачи Дхармы», Дэмбо:ин. После перерыва в два столетия «собрания» на Ко:я возобновились в 1130 г. Они проходили весной и осенью, занимая по пятьдесят дней каждое.
На первом собрании Какубан давал наставления по «Трактату о двух учениях» Ку:кай (см. §Т23а). В последующие годы на собраниях обсуждались «Трактат о просветленном сердце», «Толкование к трактату о махаяне», а также труды Ку:кай — «Значение слов “стать буддой в этом теле”», «Трактат о десяти состояниях сердца», «Значение знака ХУМ», «Значения слов “голос, знак и истинный облик”».
При Дэмбо:ин была учреждена «особая молельня» Мицугон-ин 密厳院 («Молельня Тайного величия»), где монахи осваивали «тайное» сосредоточение. В Дэмбо:ин основной задачей было изучение книг и проведение «собраний», а в Мицугон-ин развивались навыки «созерцания» 観, кан, и почитание «Чистой земли». По распоряжению государя-монаха Тоба обе молельни были причислены к храмам, получавшим государственную поддержку, тёкугандзи. Какубан продолжал учиться у крупнейших знатоков «таинств» из разных школ, в том числе и из Тэндай, прошел посвящения, необходимые для ведения различных обрядов. Таким путем ему во многом удалось преодолеть разобщенность «тайных» традиций, известных в Японии.
Молельни Дэмбо:ин и Мицугон-ин получали щедрые пожалования, и к 1134 г. их владения почти сравнялись со владениями Конго:будзи, главного храма на горе Ко:я. Какубан назначал монахов на должности по способностям и знаниям, а не по школьному старшинству. Всё это вызвало недовольство других монахов Ко:я. В 1134 г. представители Конго:будзи направили через храм То:дзи прошение ко двору. В нем говорилось: все храмы на горе Ко:я должны подчиняться столичному храму То:дзи, а Дэмбо:ин не подчиняется ему. Если дела и дальше пойдут так, то Конго:будзи придет в полный упадок. Чтобы этого не случилось, нужно запретить монахам одновременно занимать должности в Конго:будзи и в Дэмбо:ин (и Мицугон-ин), а также отстранить монахов новых молелен он участия в обрядах на Ко:я.
Прошение поддержано не было. Тогда высокопоставленные монахи Конго:будзи, в том числе Рё:дзэн (1048-1139), распорядитель храмов Ко:я, отбыли с горы и разместились в храме у ее подножия. Из столицы пришел приказ взять их под стражу, а храм, куда они удалились, разрушить. Какубан просил отрекшегося государя Тоба простить своих собратьев по школе, но одного из них все-таки доставили под стражей в столицу как зачинщика бунта. Остальных заставили вернуться в Конго:будзи. В том же 1134 г. указом «правящего» государя Сутоку Какубан был назначен настоятелем этого храма. Отныне у Конго:будзи, Дэмбо:ин и Мицугон-ин должен был быть один настоятель, то есть гора Ко:я выводилась из подчинения столичному храму То:дзи.
Вскоре Какубан передал должность настоятеля монаху Синъё: (1069-1137), одному из высокопоставленных наставников школы Сингон, а сам удалился в Мицугон-ин и дал обет молчания на 1500 дней. С первого месяца 1135 г. до четвертого месяца 1139 г. Какубан хранил молчание, предавался сосредоточению, изучал сочинения Ку:кай и давал письменные наставления ученикам. В эти годы он составил большую часть своих трудов.
После смерти Синъё: распри на горе Ко:я возобновились. Рё:дзэн был возвращен на упраздненную прежде должность распорядителя горы, а в пятом месяце 1139 г. на Ко:я случилось побоище, монахи разрушили несколько храмов, погибло множество людей. Какубан после этих событий провел весеннее «собрание передачи Дхармы», затем осеннее, а потом переселился в Нэгоро. Государь-монах Тоба предписал ему вернуться на гору Ко:я, но Какубан отказался, объяснив свое решение тем, что два средоточия «тайного учения» — лучше, чем одно. В ответном послании Тоба он писал, что храмы Ко:я связаны с Ку:кай, а Нэгоро — с подвижником Эн-но Одзуну, так что и те, и другие восходят к самым истокам японских «таинств».
В Нэгоро Какубан тоже проводил «собрания передачи Дхармы». Он разрабатывал учение о двух наиболее простых способах «тайного» сосредоточения — на «лунном круге» 月輪観, гатирин-кан, и на «знаке А» 阿字観, Адзи-кан. И луна, и знак А служат при них образами «просветленного сердца» 菩提心, бодайсин. Отрекшийся государь Тоба выделил средства для строительства храмов в Нэгоро. Храм Эммё:дзи 円明寺 и храм-святилище Нэгоро-Дзингу:дзи 根来神宮寺получили постоянную поддержку государства. На их освящении в 1143 г. присутствовал сам Тоба. В том же году Какубан умер в храме Эммё:дзи.
Часть сторонников Какубан в 1147 г. вернулись на Ко:я. Ссоры между монахами Конго:будзи и Дэмбо:ин продолжались. Известно, что в 1177 г. на переговорах о перемирии между ними выступил посредником монах Сайгё:, один из великих поэтов Японии. В 1288 г. последователи Какубан окончательно перебрались с горы Ко:я в Нэгоро. К началу XIV в. в школе Сингон проводились три независимых «собрания передачи Дхармы» — на Ко:я, в Нэгоро и в храме То:дзи. С этого времени школа разделилась на две ветви: «Истинные Слова в Старом Значении» 古義真言, Коги-Сингон, и «Истинные Слова в Новом Значении» 新義真言, Синги-Сингон. Однако многие исследователи относят основание Синги-Сингон ко времени деятельности самого Какубан.
Самое крупное сочинение Какубан — это «Тайное толкование мантр пяти кругов и девяти знаков» 五輪九字明秘密釋, «Горин кудзи-мё: химицу-сяку» (у Какубан знаком 明, мё:, «ясные», обозначаются «истинные слова», мантры). В нем обсуждается соотношение между «таинствами» школы Сингон и почитанием будды Амида (Амитабха). «Пять кругов» здесь — это мантра из пяти знаков А-Ба-Ра-Ка-Кя, они соответствуют пяти первоначалам и пяти свойствам будды в теле Дхармы. «Девять знаков» — мантра будды Амитабхи Ан-А-Мири-Та-Тэй-Сэ-Ка-Ра-Ун (Oü-a-mç-ta-te-se-ha-ra-håm — Буддизм в Японии. М., 1993. С.181).
Во введении к «Тайному толкованию» Какубан пишет: «В явных учениях кроме почитаемого Шакьямуни есть Амитабха. В тайном хранилище Великий Солнечный будда — это и есть Амитабха, господин учения из страны Высшей Радости. Поистине, следует знать: Чистые земли на десяти сторонах — всё это превращенные земли единого будды. Все множество Так Пришедших будд-татхагат — это всецело Великий Солнечный будда [Махавайрочана]. Вайрочана, Амитабха — суть равна, имена разные. Высшая Радость, Тайное Величие — названия различны, а место одно. Когда мы принимаем в дар божественную силу мудрости чудесного видения-постижения [она соответствует будде Амитабхе], то поверх сути — Великого Солнечного будды — проявляется облик Амитабхи. В целом, если мы достигаем такого видения, то понимаем: сверху донизу, начиная со всех будд, бодхисаттв, мудрецов-святых [賢聖, кэнсэй], и вплоть до миров небожителей, нагов, демонов и прочих существ из восьми разрядов, нет никого, чьей сутью не был бы Так Пришедший Великий Солнечный будда. Отворяя врата пяти кругов, мы раскрываем тело Закона-Дхармы, собственного применения, а когда устанавливаем врата девяти знаков, указываем на тело воздаяния, принятия-применения» (Буккё: сэйтэн («Священные тексты буддизма»). Токио, 1974. С.443 — далее БС).
Трактат состоит из десяти разделов и строится по тому же образцу, что «Махаянское прекращение неведения и постижение сути» Чжии и «Собрание сведений о возрождении» Гэнсин. Разделы таковы: 1) извлечения из разных учений о единстве «условного» и «истинного»; 2) правильное введение в «тайные» мантры; 3) несравненные достоинства, которые обретает подвижник; 4) «тайное» подвижничество ради собственного становления буддой; 5) достижение многих целей при одном виде подвижничества; 6) свидетельства о высшем возрождении; 7) просветленное знание и противостояние козням Мары; 8) истинное подвижничество и становление буддой в нынешнем теле; 9) различные люди и их способности к изменению; 10) ответы на вопросы. См.: Van der Veere H. A Study into the Thought of Kogyo Daishi Kakuban; with a translation of his 'Gorin kuji myo himitsushaku' / Japonica Neerlandica, Series 7. Leiden, 2000.
В пятом разделе обсуждается вопрос: как могут «таинства», где обряды сложны и их много, совпадать с почитанием будды Амида, где обряд всего один и очень простой? Не искажают ли Дхарму сторонники «памятования о будде», не принижают ли ее? Какубан указывает, что никакого принижения здесь нет. И «коренные чувства», и «способности» у всех людей разные. В «таинствах» тоже бывает так, что «достижение цели» — 悉地, сицудзи, санскр. «сиддхи» — происходит при сосредоточении на образе одного будды или бодхисаттвы, при принятии одной мудры и чтении одной мантры. И коль скоро достижение происходит, то такой способ подвижничества соответствует правильной Дхарме — даже если сами приверженцы Амитабхи и считают, что их обряд предназначен для века «конца Дхармы». По Какубан, «сиддхи не выбирает времени; вера и упражнение — вот его время» (悉地は時を簡ばず 信修これ時なり, сицудзи-ва токи-о эрабадзу, синсю: корэ токи нари, БС. С.444).
Здесь Какубан отвергает одно из главных возражений против амидаизма. Если сторонник «памятования о будде», рассуждая о «последнем веке», описывает не упадок мироздания вообще, а распад буддийского учения, то приверженцы других школ имеют основание упрекать его в непочтении к Дхарме. Ведь они сами составляют ученые труды, проводят обряды, и эта их работа доказывает, что Дхарма еще не разрушена. Если же, по мнению амидаиста, все их усилия несостоятельны, то такой подход оскорбляет их, и они имеют основание жаловаться мирским властям. В полной мере эта проблема проявилась в конце XII в., но Какубан уже намечает путь ее решения.
В шестом разделе трактата речь идет о причинах возрождения в Чистой земле. Такой причиной выступает обет будды спасти все живые существа — «сострадательный обет» Вайрочаны 悲願, хиган, он же «основной обет» Амитабхи 本願, хонган. Но «исполняется» этот обет 遂ぐる, тогуру, не сам собою — его исполняют люди-подвижники за счет того, что «всем сердцем обращаются к глубокой вере, пробужденной обетом» (至心に発願深信迴向する, сисин-ни хоцуган дзинсин эко-суру). Если у других амидаистов нет речи о слиянии человека и будды, а напротив, мир людей и Чистая земля полностью различны, то здесь, как всюду в «таинствах», действия будды осуществляются через действия человека.
Какубан различает четыре вида таких «обращений»: 1) возглашение мантр, достигающих слуха всех живых существ («таинства»); 2) распространение Дхармы («явные» учения); 3) свидетельство о плоде подвижничества бодхисаттв (почитание Каннон, Сэйси, Коку:дзо: и других бодхисаттв); 4) упрочение «добрых корней», своих и чужих, при правильном «памятовании» в последний час. Важно, что предсмертное сосредоточение, по Какубан, служит не только ко благу самого умирающего, но и укрепляет других людей в их вере и подвижнической решимости. В этом Какубан поддерживает амидаистов из школы Тэндай — из тех сообществ, где было принято тщательно записывать все обстоятельства кончины приверженцев «Чистой земли». Сострадательная деятельность бодхисаттвы и «памятование о будде» ради собственного спасения вовсе не противоречат друг другу.
Любые деяния могут совершаться ради возрождения и вести к нему — в том числе поиск прибежища у «Трех Сокровищ», соблюдение пяти заповедей и шести «парамит», созерцание того, что «Я» нет, совершение десяти добрых дел, размышления над «четырьмя благородными истинами» и «двенадцатью причинами» — и так далее вплоть до подвижничества школ Тэндай, Кэгон и Сингон. Какубан воспроизводит схему «десяти учений», которую разработал Ку:кай, и у него к «деяниям ради возрождения в Чистой земле» относятся в том числе и благие поступки сторонников небуддийских учений.
В восьмом разделе Какубан разбирает четыре вида «становления буддой в нынешнем теле»: 1) подвижник полностью воссоединяется со всеми «почитаемыми», с мандалой как целым, и обретает всю полноту мудрости; 2) не обретая мудрости всех будд, бодхисаттв и прочих существ, подвижник «истово» 慇懃, ингин, возглашает мантры, совершает мудры и созерцает «почитаемых» по отдельности; 3) подвижник не воссоединяется ни с кем из «почитаемых», но раскрывает свою «собственную природу» путем «веры и понимания» 信解, синкай, подкрепляя их мантрами и мудрами; 4) подвижник сосредоточивается только на одной Дхарме, в чем бы она ни выражалась, понимает только одно ее «значение» 義, ги. Первый вид соотносится с «тайным» подвижничеством в целом, второй — с отдельными «тайными» обрядами, третий близок к обрядности Тэндай («вера и понимание» — выражение из «Лотосовой сутры»), а четвертый к обиходу амидаистов всех школ. По Какубан, стать буддой можно за счет созерцания всего лишь одного изображения или знака, произнесения одной мантры, и по сути все способы «стать буддой в этом теле» равны.
В девятом разделе описаны всевозможные разновидности возрождения — «будущего» 順次, дзюндзи, и прижизненного, «в нынешнем теле» 即身, сокусин. Они различаются по тому, велики или малы способности данного подвижника. Ку:кай настаивал, что в «таинствах», в отличие от «явных учений», становление буддой объясняется только исходя из «коренных свойств», которые есть у каждого существа, а уровень «способностей» не важен. Какубан предлагает «тайное» толкование «способностей», которые могут быть разными у разных людей. «Великие способности» он соотносит с «сердцем-господином», а «малые» — с «множественным сердцем». Имея «великие способности», подвижник может осознать единство созерцающего и созерцаемого, полностью слиться со всеми «почитаемыми». Если же способности «малы», это не мешает единению с буддой Амида или бодхисаттвой Каннон — двойственность не устраняется, зато сохраняется и сострадание. Кроме того, Какубан различает возрождение как «пользу», то есть как итог каких-то последовательных действий, и как «внезапное» событие, при котором усилие подвижника и конечная цель подвижничества совпадают. И тот, и другой вид возрождения бывает и при «великих», и при «малых» способностях. Таким образом, отличие между «тайным» и «явным» учениями как «внезапным» и «постепенным» у Какубан снимается. Человеку не нужно выбирать какое-то одно подходящее ему учение, он может следовать и «таинствам», и «памятованию о будде». В любом случае, «Как сказал Великий Учитель [=Ку:кай], заблуждение и просветление в нас самих — достигая их, мы ничего не берем извне» (迷悟己にあり 執なくして到る, Мэйго онорэ-ни ари, сю:-наку ситэ итару — БС. С. 449).
В стихотворении «О неравенстве явного и тайного учений» 顕密不同頌, «Кэммицу фудо:-дзю» Какубан сводит различия между учениями к сорока двум кратким тезисам (см.: Tajima R. Le deux grands mandalas et la doctrine de l`esoterisme Shingon. Tokyo 1959. P.227-232). Вслед за Ку:кай, он указывает, что разница между «явным» и «тайным» заключается в том, какого будду считают источником проповеди, как оценивают соотношение «условного» и «истинного» знания:
Явно проповедуют тела соответствия и превращения;
Тайно вещает будда, чья природа — Дхарма.
Явное учение следует за мыслью других;
Тайная проповедь следует за собственной мыслью.<…>
Явные школы — призывы к людям, указания на причину;
Тайное учение — указание будды, учение о плоде.
В явном — дхармы рождаются, обусловленные причинами;
В тайном — мир Дхармы существует искони.
В явном — рост и убыль неопределенны;
В тайном — постоянное пребывание неизменно.
В явном — части и уровни помрачения;
В тайном — повсеместное сияние Великого Солнца.
В явном — условные уловки;
В тайном — истинно-действительная речь.
Но подход Какубан не ограничивается этим. У него «явное» и «тайное» — это два пути мысли: один движется «основы» к «делам», от сущности к явлениям, от общего к частному, а другой — наоборот:
В явном дела возвращаются к основе;
В тайном основа и дела суть не два.
Явное устраняет помехи и обретает путь;
Тайное именно в заблуждениях постигает будду.
В явном основа одна, а дела многочисленны;
В тайном дела и основа ровно-равны. <…>
В явном — значения строк, частичная проповедь;
В тайном — значения знаков, всеобъемлющая проповедь*.
В явном дела уступают, основа побеждает;
В тайном оба пребывают вместе, а достоинства у них особые. <…>
*«Явное» толкование ищет единого смысла во множестве знаков (например, в строке или в целой сутре), а «тайное» в каждом отдельном знаке усматривает бесконечное множество значений. См.: Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban… P.284-288.
Поскольку человеческая мысль всякий раз сочетает оба эти направления, то в ней содержатся и «явное», и «тайное», так что существование двух учений закономерно, а какое из них предпочесть — зависит от выбора школы. Далее Какубан перечисляет те знания, которые могут быть только «тайными» — о мандалах и «принятии дара» при обряде.
В пору затворнической жизни в молельне Мицугон-ин Какубан составил несколько небольших стихотворений. Их жанр обозначен как «гатха» (санскр., яп. 頌, дзю) — так называются стихотворные отрывки в сутрах. Абэ Рю:ити делит стихотворения Какубан на три разряда: 1) наставления по подготовке к созерцанию; 2) руководства по созерцанию «лунного круга» и «знака А»; 3) описания собственных Какубан видений при сосредоточении на мандале. Они написаны по-китайски (на камбун), но гораздо более простым языком, чем стихи Ку:кай, почти без отсылок к ученой китайской поэзии. Внутри иероглифического текста у Какубан часто встречаются не только транскрипции санскритских слов (вроде悉地 — «сиддхи»), но и отдельные знаки санскритского письма. «Тайная» значимость текста здесь подчеркивается на уровне его внешнего облика, а по содержанию он частично заменяет устные наставления учителя.
Подготовка к созерцанию начинается с «покаяния» 懺悔, дзангэ. О нем говорится в стихотворении «Покаянные признания в молельне Тайного Величия» 密厳院発露懺悔文, «Мицугон-ин хацуро дзангэ-но мон» (БС. С.449-450; Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban… P.382-385). При Ку:кай покаянию как таковому в школе Сингон, в отличие от Тэндай, уделялось сравнительно мало внимания, коль скоро заблуждения и страсти подвижника не считались помехой при совершении обрядов. Какубан вводит «покаяние» в число самостоятельных видов подвижничества, дополняя «таинства» новым разделом — учением о заповедях и правилах монашеской жизни. Эта работа была продолжена в XIII в. и позже, когда произошло сближение традиций школ Сингон и Рицу. В некоторых храмах Сингон «Покаянные признания» Какубан и в наши дни используются как вводная часть ежедневного обряда.
Особенность «тайного» покаяния в том, что кается подвижник не перед собратьями по общине, а перед всеми «Тремя Сокровищами». В отличие от покаяний, предписанных уставом (обряд фусацу), здесь кающийся сознается сразу во всех возможных дурных деяниях, а не только в тех, которые он на самом деле совершил. Какубан и его товарищи по молельне в «Покаянных признаниях» сознаются в нарушениях «шести переправ», «десяти добрых заповедей», а также в том, что поддаются «трем ядам» (алчности, гневу, глупости), неправильно сосредоточиваются на образе будды, не умеют как следует читать сутры. Тем самым они проводят своеобразное «отрицательное» перечисление правил и предписаний, что соответствует «возглашению заповедей бодхисаттвы» в обрядах Тэндай.
Подвижник сознается не только в совершенных проступках, но и в недолжных помыслах, исповедуясь перед «зеркалом собственного сердца» (Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban… P.355). Все будды и прочие «почитаемые», вся «тайная» община, будда Махавайрочана и учение «таинств» изначально пребывают внутри этого сердца, так что исповедоваться возможно только перед самим собой. В этом смысле Какубан принадлежит к тому направлению буддийской мысли, которое исследователи называют «философией исконной просветленности» 本覚思想, хонгаку сисо:. Прекращение недопустимых деяний еще на уровне мысли служит не только очищению сердца, но и утверждению единства телесных, словесных и мысленных действий, которое необходимо для обряда. Сердце-сознание содержит в себе все миры, поэтому каяться за одного себя невозможно — в «Покаянных признаниях» Какубан и его ученики сознаются также и во всех дурных делах, совершенных всеми живыми существами во всех мирах.
«Стихи о собственной просветленности единого сердца» 一心自覚頌, Иссин дзикаку-дзю» (БС. С.450-425; Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban… P.386-391), разъясняют значения «тайных заповедей саммая», и прежде всего, запрета на неверную передачу Дхармы. Ку:кай в знаменитом письме к Сайтё: видел смысл этого запрета в том, что «тайное учение» нельзя освоить без надлежащего посвящения и личного руководства наставника. Какубан тоже обращается к последователям Сайтё: из школы Тэндай, но ставит вопрос иначе: может ли подвижник заботиться о распространении учения, если сам он еще не достиг совершенства? По Какубан, сострадательная забота о других не оправданна, если к ней приступают с негодными средствами:
Зерцало твоей радости и пользы для других —
Если само темно, то и другим не светит.
Хранилище внутреннего свидетельства, внешнего применения,
Если пусто внутри — что пользы от него тем, кто снаружи? **<…>
Пускай ты ради других подвижничал долгие кальпы —
Но достоинства этих кальп
Меньше стоят для избавления других людей,
Чем единая мысль — если в ней ты достигнешь сиддхи.
Мощный слон, пока он детеныш, не устоит против мечей и стрел,
Малая капля, даже горячая, не растопит глыбу льда.
Ты сам до сих пор не избежал падения в пучину —
Как же ты можешь помочь переправиться другим? <…>
Зная, что их мудрость еще не расцвела,
Древние мудрецы избирали уединение.
Разве нынешние невежды
Должны спешить помогать другим? <…>
** И «зерцало», и «хранилище» здесь — «единое сердце».
К руководствам по созерцанию относятся «Стихи о созерцании знака А» 阿字観頌, «Адзикан-дзю», «Стихи о созерцании лунного круга» 月輪観頌, «Гатиринкан-дзю», а также прозаическое «Значение созерцания знака А» 阿字観義, «Адзикан-ги». Созерцание знака «А» в них описано так. Вначале подвижнику нужно начертить круг — «луну» — поперечником в его собственный локоть. Важно, чтобы изображение по размерам соответствовало телу данного человека. В круге надо нарисовать белый лотос с восемью лепестками, а на нем — золотую санскритскую букву А. Этот рисунок вешают на стену в молельне, чтобы можно было сесть на расстоянии в четыре сяку от него и чтобы знак А был на уровне глаз сидящего подвижника.
Приступая к созерцанию, нужно трижды поклониться всем буддам, а затем сесть в позе сосредоточения, прочесть мантры, совершить мудры и сосредоточиться на образах защитников обряда (Фудо: и других). Далее следуют мантры, мудры и сосредоточения, связанные с «просветленным сердцем», с пятью заповедями саммая, пятью великими обетами, и наконец — с пятью великими первоначалами (их мантра читается сто раз подряд).
Далее следует собственно созерцание. Нужно сидеть прямо, чтобы нос и пупок были на одной линии, перпендикулярной полу, смотреть на кончик носа и держать язык возле нёба — при такой позе правильное дыхание получается само собой. Какубан дает простое объяснение того, почему при обучении созерцанию необходим наставник: сам ученик не сможет проверить, правильно ли он сел, для этого нужно наблюдение опытного человека. Можно сидеть неподвижно или покачиваться взад-вперед и вправо-влево. Подвижник то смотрит на рисунок, то закрывает глаза и мысленно представляет себе знак А. При этом он сосредоточивает мысль на том, что собственное его сердце — это «лунный круг», на котором тоже написан знак изначальной нерожденности — «А».
В сознании подвижника не должно остаться никаких других мыслей, кроме мысли о знаке А. Этот же знак начертан на самом будде в теле Дхармы, на всех живых существах, на земле, воде, камнях, деревьях и всём, что есть в мире. Сознание того, кто созерцает, и созерцаемый знак изначально едины. Когда подвижник при выдохе произносит «а», знак А исходит вовне, к живым существам, а при вдохе возвращается обратно. Важно понять, пишет Какубан, что так было и до начала созерцания, всегда, с безначальных времен. «А» — таков был твой первый крик, когда ты родился; когда ты радуешься, ты смеешься: «А!», а когда сердишься, кричишь: «А!», «А» — основа всех слов человеческой речи, голосов всех зверей и птиц, шума листвы, воды, камней и всего остального. Все звуки в мире — естественные дхарани знака «А». Каждый раз, как человек видит знак А или слышит звук «А», облака благих свойств собираются вокруг него. Свет знака А, самая малая вера в него, переносят человека в «Чистую землю» уже при этой жизни.
Завершая созерцание, подвижник снова сосредоточивается на знаке А, этот знак уменьшается, возвращаясь к тому размеру, как на рисунке, а после становится и еще меньше — чтобы можно было вместить его в «сердце». Подвижник памятует о своем «почитаемом», передает благие последствия обряда всем живым существам. Какубан пишет, что после освоения такого созерцания можно сосредотачиваться на знаке А уже не только в молельне, но и на ходу, стоя, лежа, столько времени, сколько захочешь. Таким путем можно достичь «Великой Дхармы» в нынешней жизни.
Круг луны служит образом «просветленного сердца». Оно чисто, то есть не затронуто алчностью, холодно, то есть чуждо гнева, и ясно, то есть не подвержено неведению, а значит, свободно от «трех ядов». При созерцании этот круг разрастается до четырех сяку, потом до десяти сяку, до размеров молельного зала, всего здания, целого города — и дальше, заполняя собой весь «трехтысячный мир Дхармы». Тот «фон», на котором созерцают луну, может и сам быть предметом сосредоточения как «пустота». Об этом Какубан пишет в «Стихах о созерцании отсутствия облика» 無相観頌, «Мусо:кан-дзю».
Свой опыт сосредоточения на мандалах Какубан описывает в сочинениях «Коротко о созерцании Чистой земли Тайного Величия» 密厳浄土略観, «Мицугон Дзё:до-ряккан» и «Коротко о созерцании Великого Солнца» 大日略観, «Дайнити-ряккан». В этих текстах весь мир с его горами, реками, растениями, животными, людьми, богами и другими существами предстает как держава будды, все звуки — как «Истинные слова», мантры, все мысли — как мудрость будды. «Чистая земля Тайного Величия» у Какубан — это не просто страна, а государство, где пять будд — ближайшие сановники Махавайрочаны, бодхисаттвы — его дружина, и все существа так или иначе служат ему и получают его покровительство, потому это этот господин един со своим народом.
Вам нельзя начинать темы Вам нельзя отвечать на сообщения Вам нельзя редактировать свои сообщения Вам нельзя удалять свои сообщения Вам нельзя голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Календарь
Peгиcтрaция
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вхoд
