Дхарма

[test]

В том и дело что книга так написана что понятно что непонятно что значит. Поэтому она порождает желание проинтерпретировать, тоесть сгенерить фантазию. И в этой сгенереной фантазии проявляется, ну сами знаете. Особо упёртые типа КИ считают что поняли книгу лучше самого автора, так же как они считают и про остальное что поняли (намекаю на буддизм). Тоесть книга как бы внешний блок в мозг читателя, втыкаешь и попёрло.

[test]

А вот пишут:

[КИ]

"Падонковский" это же исключительно стиль письменной речи, основанный на специфической грамматике, заимствованной конечно же из санскрита в 20-х годах прошлого века - пишется так же, как и говорится. Поэтому на аудио его специфику все равно не передать.

[Shine]

Привет !

Ariadna
Другой лист: «Человек подобен дереву. Мысли в его голове похожи на песни птиц в кроне. Сколько птиц должно запеть вместе, чтобы появилось то, что мы считаем собой? И есть ли на самом деле у дерева своя песня? Астерий тоже сотворен по этому образу...»

Я только что понял, что нет на самом деле вариантов у концовки.
Голоса звучащие вконце слышны и звучат как птицы.
А появилось то, что мы считаем собой или нет - никак с этим не связано.
Если ты появился, эти голоса больше не будут ничем более чем птицами.

Появление себя - из царства воли, для этого не надо ничего кроме готовности принять себя.

То, что ты видишь - не определяет то, что ты делаешь!

[test]

Дневной дозор тоже буддийское кино:

Тамерлан перед смертью говорит - "я держал в руке весь мир, но не могу забрать его с собой". Понятное дело, это о пратитьясамутпаде. Так же как и мотоциклисты-камикадзе.
Постоянные крики - сиволизируют муки существ находящихся в адах.
То что малыш городецкого пошел по кривой дорожке - явно из за прявязанности и в последствии обиды на папу. Причем привязанность сохранилась. Явный символ атманавады. Да и потом Городецкого разрывают его любовница и сынуля - каждый тянет к себе и только кшаникавада босса спасает его от смерти в следствии дуализма.
Катящееся по улицам и раздавливающее люей колесо сансары-обозрения.
Падение вавилонской телебашни.
Йойо символизирует закон причины и последствий (кармы).
Женщину которая постоянно спрашивала "что происходит" конечно-же звали Авидья.
Мелом судьбы символизирует, что можно влиять только на свою собственную судьбу. Это прямо проговаривается. Никто не спасет тебя - никакой ни бог, ни царь и ни герой, кроме самого себя.
Два инквизитора-близнеца символизируют двух карликов из Шлема Ужаса.
Когда главного тёмного спросили не хочет ли он исправить судьбу он отказался объяснив, что хоть он и совершает ошибки, но о них не жалеет.

И весь фильм опровергает красивую, но ложную идею о том, что через писателей и людей искусства говорит Бог. Конечно это не так! Бог - требует через народ. И этим красивым и искуссным людям приходится подстраиваться и писать именно те великие идеи которые хочет услышать народ. Понятно?
____________
Надеюсь понятно, что это шутка о КИ.

[Используя терминологию Ка]

Используя терминологию Кастанеды:

Не могу прокомментировать:

MINO – неизменная часть, а Taur перерождается уже в Saur. Почему ?
Возможно, как-то связано с «близостью» к истинному «Я» - энергетическому телу
[Sliff_zoSSchitan] – на какой то момент Тесей ? или он в «отключке» в тот момент ?


Могу прокомментировать:

Тесей = Teseus = Шлемель = носЯщий шлем = представление об «истинном себе», но все равно он часть шлема
ТеЗей = TeZeus = носИВший шлем = освободившийся от дискурса = The Zeus (Зевс?, Человек = магическое существо)

TeZeus + minoTaur = minoTaurUS

Us = Мы
«Подлинное тайное имя Астерия, которое дает над ним власть, – Астерий, который есть Мы. Маги древних времен много лет скалывали последние буквы на всех надписях, чтобы никто не понял, в чем дело.»

«Шлем ……- это машина»
«Вместо бинзина у нее Тисей.»

Шлем = Астерий = minoTaur = Ум = Ум Хищника = Чужеродное устройство, внедряемое (даваемое) нам Хищниками (неорганами Воладорес по Кастанеде) =  поставщик бензина из Тесея для Папы (в тексте)

Карлики – вероятно помощники Папы – Хищника, питающегося энергией человеческого сознания.


«- Шестой энергетический центр, - ответил он, - не совсем принадлежит человеку. Мы, люди, постоянно находимся, так сказать, в осаде. Этот центр как бы занят неким захватчиком, невидимым противником, преодолеть которого можно только одним способом - укреплением всех остальных центров.
- Часть человека оккупирована? - засомневался я. - В этом есть что-то от паранойи.
- Для тебя - да, для меня - нет, - возразил дон Хуан. - Я вижу энергию и вижу, что энергия макушки не пульсирует, как в остальных пяти центрах. Она колеблется вперед-назад, довольно противно и довольно чужеродно. Я также вижу, что у мага, которому удалось победить ум, который маги называют чужеродным устройством, энергия на макушке приобретает точно такой же пульсирующий характер, как и в других центрах.»

«– Ты благодаря лишь собственным усилиям достиг того, что шаманы древней Мексики называли «вопросом вопросов», – сказал он. – Я окольными путями подводил тебя к тому, что нечто держит нас в плену. Разумеется, мы пленники! Для магов древней Мексики это было энергетическим фактом.
– Почему же этот хищник «захватил власть», как ты об этом говоришь, дон Хуан? – спросил я. – Этому должно быть логическое объяснение.
– Этому есть объяснение, – ответил дон Хуан, – и самое простое. Они взяли верх, потому что мы для них пища, и они безжалостно подавляют нас, поддерживая свое существование. Ну, вроде того, как мы разводим цыплят в курятнике, они разводят людей в «человечниках». Таким образом, они всегда имеют пищу.»
Лицо дона Хуана озарилось широкой улыбкой. Он был доволен как ребенок. Он объяснил, что маги видят человеческих детей как причудливые светящиеся шары энергии, целиком покрытые сияющей оболочкой, чем-то вроде пластикового покрытия, плотно облегающего их энергетический кокон. Он сказал, что хищники поедают именно эту сверкающую оболочку осознания и что, когда человек достигает зрелости, от нее остается лишь узкая каемка от земли до кончиков пальцев ног. Эта каемка позволяет людям продолжать жить, но не более того.
– Но почему же маги древней Мексики, да и все сегодняшние маги, хотя и видят хищников, никак с ними не борются?
– Ни ты, ни я не можем ничего с ними поделать, – сказал дон Хуан упавшим голосом. – Все, что мы можем сделать, это дисциплинировать себя настолько, чтобы они нас не трогали. Но как ты предложишь своим собратьям пройти через все связанные с этим трудности? Да они посмеются над тобой, а наиболее агрессивные всыплют тебе по первое число. И не потому, что они не поверят тебе. В глубинах каждого человека кроется наследственное, подспудное знание о существовании хищников.
– Этот хищник, – сказал дон Хуан, – который, разумеется, является неорганическим существом, в отличие от других неорганических существ, невидим для нас целиком. Я думаю, что будучи детьми, мы все-таки видим его, но он кажется нам столь пугающим, что мы предпочитаем о нем не думать. Дети, конечно, могут сосредоточить на нем свое внимание, но окружающие убеждают их не делать этого.
– Когда же хищники на какое-то время перестают поедать нашу сверкающую оболочку осознания, – продолжал он, – она начинает расти. Говоря упрощенно, маги отпугивают хищников на время, достаточное для того, чтобы их сверкающая оболочка осознания выросла выше уровня пальцев ног. Когда это происходит, она возвращается к своему естественному размеру. Маги древней Мексики говорили, что сверкающая оболочка осознания подобна дереву. Если ее не подрезать, она вырастает до своих естественных размеров. Когда же осознание поднимается выше пальцев ног, все чудеса восприятия становятся чем-то само собой разумеющимся.
– Величайшим трюком этих древних магов, – продолжал дон Хуан, – было обременение разума летуна дисциплиной. Они обнаружили, что если нагрузить его внутренним безмолвием, то чужеродное устройство улетучивается, благодаря чему тот, кто практикует это, полностью убеждается в инородности разума, которая, разумеется, возвращается, но уже не такая сильная, после чего устранение разума летуна становится привычным делом. Так происходит до тех пор, пока однажды он не улетучивается навсегда. О, это поистине печальный день! С этого дня тебе приходится полагаться лишь на свои приборы, стрелки которых оказываются практически на нуле. Никто не подскажет тебе, что делать. Чужеродного разума, диктующего столь привычные тебе глупости, больше нет.
– Мой учитель, нагваль Хулиан, предупреждал всех своих учеников, – продолжал дон Хуан, – что это самый тяжелый день в жизни мага, ведь тогда наш реальный разум, вся совокупность нашего опыта, тяготевшая над нами всю жизнь, становится робкой, неверной и зыбкой. Мне кажется, настоящее сражение начинается для мага именно в этот момент. Все, что было прежде, было лишь подготовкой.
– Видишь ли, у разума летуна нет соперников, – продолжал дон Хуан. – Когда он утверждает что-либо, то соглашается с собственным утверждением и заставляет тебя поверить, что ты сделал что-то не так. Разум летуна скажет, что все, что говорит тебе Хуан Матус, – полная чепуха, затем тот же разум согласится со своим собственным утверждением: «Да, конечно, это чепуха», – скажешь ты. Вот так они нас и побеждают.