Культ Дордже Шугдена в школе Гелуг установленный Пабонкапой

Описывая Шугдена как «защитника традиции победоносного владыки Манджушри», Пабонка указывает, что это он ─ защитник Гелуг, и заменяет защитников, назначенных самим Цонкапой. Этот вывод подтверждается историей, которую рассказывают последователи Шугдена для обоснования своих претензий. Согласно этой истории Царь Дхармы оставил этот мир и отправился на покой в чистые земли Тушиты, поручив защиту гелугпинской традиции Шугдену. Таким образом Шугден стал основным защитником гелугпинской традиции, заменив традиционных надмирских защитников. Не правда ли, головокружительный взлет в пантеоне божеств этой традиции!

Есть несколько причин, по которым Пабонка выдвигал это божество на первую роль. Несомненно имела место личная приверженность Пабонки Шугдену, берущая начало в его ранних переживаниях, снах или видениях. У этой преданности есть и семейная основа, поскольку Шугден был личным божеством его матери (skyes ma'i rgyud kyi lha). [38] Преданность Пабонки Шугдену находит отражение в написанных им текстах, например, в следующем отрывке:

«Возношу тебе хвалу и простираюсь перед тобой при воспоминании о твоих трех тайнах, о сильнодействующий яд для препятствий, врагов и нарушителей обетов; [пред тобой], о волшебная драгоценность, исполняющая желания и надежды практикующих; [пред тобой], о единственное древо жизни (т.е. опора) в деле защиты традиции Цонкапы». [39]

Искренняя личная приверженность, находящая подтверждение во многих текстах, посвященных Шугдену и написанных Пабонкой и его учениками, объясняет то рвение, с которым Пабонка распространял практику Шугдена. С точки зрения его последователей, это наиболее важная составляющая наследия, оставленного Пабонкой.

Существует, однако, и другая составляющая, которую необходимо исследовать для понимания противоречивого характера практики Шугдена, а именно отраженный в ней сектантский подход. Здесь нам придется снова вернуться к истории Дракпы Гьялцена. Для Пабонки, особенно к концу его жизни, одной из основных функций Гьялчена Дордже Шугдена как гелугпинского защитника было применение для защиты традиции Гелуг насильственных методов (несокрушимой силы). Пабонка очень недвусмысленно заявляет:

«Теперь [я] призываю к насильственным действиям Шугдена, главного бога войны традиции Цонкапы и ее держателей, гневного духа, Победителя Ямы (т.е. Ямантаки, или Манджушри в его гневном проявлении)... Пришло [твое] время освободить (т.е. убить) в одночасье всех врагов традиции Цонкапы. Защитник, прибегни к насилию, не нарушая свои прежние обязательства. Быстрее! Соверши насильственные деяния, не дав ослабнуть своим обещаниям, исполненным любви. Быстрее! Выполни [эти] просьбы и вверенные тебе поручения, не оставляя их без внимания (или не позволяя себе действовать беспристрастно). Быстрее! Выполни действия, о которых прошу тебя, ибо нет у меня иного источника надежды». [40]

Этот отрывок ясно описывает цель поклонения Шугдену. Она в том, чтобы защитить гелугпинскую традицию насильственными методами, включая убийство ее врагов. Мы должны спросить, что же означает этот отрывок? Должны ли мы воспринимать его буквально? И кто эти враги?

Подробный ответ на эти вопросы выходит за рамки этого очерка. Если отвечать коротко, то в некоторых отношениях этот ритуальный текст не особенно отличается от подобных текстов, посвященных другим мирским защитникам. Сам по себе этот текст ничего не доказывает. Однако если рассматривать его наряду с другими текстами, написанными Пабонкой, то призыв к убийству врагов Гелуг отличается от обычных ритуальных призывов, содержащихся в руководствах по поклонению защитникам. Давайте рассмотрим вот этот достаточно откровенный отрывок из вводной части текста посвящения, необходимого для поклонения Шугдену (srog gtad, о котором подробнее будет сказано ниже):

«[Этот защитник Учения] чрезвычайно важен для сохранения традиции Цонкапы от смешивания и искажения ее ошибочными представлениями благодаря великой жестокости и стремительности его действий, разящих подобно молнии тех, кто причинил вред Традиции Желтошапочников, независимо от их положения – высокого или низкого. [Этот защитник особенно важен, ввиду того что] многие люди с нашей стороны, будь то монахи или миряне, высокого ли, низкого ли положения, не желают довольствоваться традицией Цонкапы, что подобна чистому золоту. [Они] исказили [эту традицию], смешав ее с ошибочными взглядами и практиками других школ, чьи догматы объявляются необыкновенно содержательными и приносящими быстрые результаты, но [на деле] оказываются ошибками, нагроможденными среди ошибок, порочными, опасными и ложными путями. При таких обстоятельствах этот защитник Учения, этот свидетель, проявляется в своем собственном обличье или во множестве невыносимо ужасающих, устрашающих, гневных и яростных проявлений. В результате [его действий] произошли и происходят разнообразные события, которые видели и о которых слышали многие: некоторые люди теряют рассудок и сходят с ума; другие умирают от внезапного сердечного приступа; у третьих в силу неблагоприятных обстоятельств богатство, накопленное имущество и потомки исчезают бесследно; как озеро, куда больше не поступает вода из пересохшей реки, а некоторым очень трудно чего-то достичь в последующих жизнях». [41]

В этом отрывке из записей, сделанных Триджангом во время проведенной Пабонкой церемонии и опубликованных в (собрании его трудов), упоминаемое им уничтожение врагов гелугпинской традиции ― не просто литературный оборот или ритуальное заклинание. Оно может означать уничтожение защитником реально существующих людей. Но кто они?

В эту категорию попадает целый ряд людей. Несколько лам традиции Ньингма утверждают, что подверглись нападению Шугдена ─ в последователей этой школы дух вселяет особый страх. Однако в приведенном здесь отрывке Пабонка, по-видимому, главным образом имеет в виду не последователей других школ, а гелугпинских практиков, примешивающих к традиции Цонкапы элементы других традиций, в особенности ньингмапинского Дзогчена, косвенная ссылка на который очевидна. [42] Миссия Шугдена, установленная здесь, заключается в том, чтобы не позволить гелугпинским практикам смешивать традиции, а также в том, чтобы нести возмездие тем, кто осмелится это предписание наруш